В школе КГБ будущих разведчиков вводили в реалии американской жизни, посвящали в тайны характера американцев. Лектор по фамилии Приходько, шпионивший в США, внушал слушателям: «Вся ситуация в США и абсолютная власть денег вызывает у многих граждан одно лишь желание — зарабатывать еще больше… Американская буржуазная пропаганда старается убедить население, что каждый гражданин, если он достаточно предприимчив и сообразителен, способен обрести состояние». Слышите осуждающий мотив? Предприимчивость и сообразительность подаются как буржуазные свойства характера.
Худенко сформулировал нечто похожее: любой, кто предприимчив и сообразителен, должен, просто обязан устроить себе прекрасную жизнь и в Советском Союзе. Ничуть не хуже американской. Но вслух он делился этими соображениями только в узком кругу.
Худенко добирается до высокого кресла начальника управления министерства. Можно, конечно, пытаться подняться и выше, стать, к примеру, заместителем министра, а то и министром, но и сейчас ему, руководителю управления, ясно: дело не в организации, а в заинтересованности людей в результатах своего труда. Худенко принимает решение: надо взять судьбу в свои руки и попробовать доказать, что можно сделать совсем по-иному. И спускается в самый низ, встает обеими ногами крепко на землю. И начинает свои эксперименты.
Делай, что хочешь на своей земле — по этому принципу управлял Худенко
В Опытном хозяйстве в поселке Акчи (это неподалеку от Алма-Аты) Иван Худенко закладывает основы эксперимента. Внедряет по тем временам необычную организацию труда: разбивает людей на звенья, каждое из звеньев занимается конкретным делом — и на полной финансовой самоокупаемости. Сам Худенко входил в звено управленцев, которое состояло из двух человек — директора Михаила Ли и его заместителя по экономическим вопросам, каковым и был Худенко. Существовали технологические карты, планы работ.
«Да я вам скажу честно: он этими картами просто заморачивал головы начальству, — говорит писатель Александр Волков, который занимался делом Худенко. — А на самом деле, смысл сводился к простому: делай что хочешь на своей земле».
Делай что хочешь — как это элементарно. Впрочем, «что хочешь» — это не совсем так. Само производство подсказывает, что делать. Я отношу крестьянина к человеку свободной профессии, подобно, например, писателю, композитору, путешественнику. К примеру, мне никто не выдает конкретных указаний, как писать эту книгу. Со мной заключен договор: я получу столько-то при соблюдении таких-то условий. А уж добывать документы, искать людей, которые были рядом с Худенко, свидетелей его экспериментов, расследовать, как все это конкретно происходило у Худенко, — это я все сам. И сам составляю план, как мне работать и что сочинять. Так и крестьянин. Он сам знает, как, когда и что сеять, как ухаживать, когда убирать урожай. Если что не знает или сомневается — обращается к агроному, ветеринару, агрохимику. Советы, естественно, не бесплатные. Так во всем просвещенном мире трудится человек на земле.
Советская власть попыталась — и успешно! — внедрить посредника между крестьянином и землей. Посредник этот в лице партийного деятеля и командовал, когда и что сеять и сколько за это платить. Тогда-то и заставляли заниматься табаком в суровом климате северного Казахстана, а за Полярном кругом выращивать кукурузу. Я представляю, как двигалась бы работа над этим текстом, если бы я то и дело получал указания: а сейчас опиши, как выглядел Худенко, а отзыв о нем академика Заславской переставь в другое место, а вот в этом месте поподробнее, как же все-таки организован был труд звеньев. Далеко бы я не уехал, увяз бы в указаниях…
Еще в министерстве Худенко понял: крестьянин утратил способность постигать смысл происходящих перед ним явлений. Крестьянин отвык (его отучили!) хозяйствовать на земле. Хозяин — затерли слово, оно уже давно ничего не выражает и, кажется, навсегда потеряло свой изначальный смысл: хозяин — это властный распорядитель своей головы, своих рук, своего имущества. Вот этот смысл слова «хозяин» и попытался возродить Худенко.
Чтобы быть хозяином, нужно любить землю, любить черную и тяжелую крестьянскую работу. Но, кроме любви, требуется и достойная оплата труда. Еще в 60-х годах у Худенко был такой взгляд на крестьянина. Не из-под плети должен он работать — по зову натуры. Дай крестьянину волю — он чудеса сотворит. Потому зачем ему посредник, диктатор? Как вспоминает один из его ближайших соратников Владислав Филатов, «труды Карнеги Худенко, конечно, не читал, но действовал по-научному. Это был самобытный экономист, самородок, очень демократических взглядов, никогда никому ничего не диктовал. Собственно, суть его эксперимента — раскрепостить того, кто непосредственно производит продукцию, дать ему в руки все возможности для того, чтобы нормально работать, чтобы не было сверху никакого диктатора, понукателя. Тех, кто сверху давал указания, он так их и называл — понукатели. Если кто-то выдумал что-то лучше его, он вообще сам был блестящий организатор, то радовался, просто цвел: ах, какой умница, придумал, — и немедленно шло в ход».
Итак, делай что хочешь на своей земле — по этому принципу и построил деятельность людей в хозяйстве Худенко. Каждому звену выделены деньги, вот на них и крутись, выращивай урожай. Это была попытка сделать людей хозяевами. Управленческому звену тоже выделены деньги — 1000 рублей на месяц, которые Ли и Худенко расходовали. Надо ехать на поле — на чем? Решай сам, как ездить: содержать машину с шофером или вызывать такси. Худенко едет на такси — это дешевле. Отпечатать документ — нанимается машинистка по часовой оплате. Для тех времен более чем смело: предельная самостоятельность и ответственность звеньев за результаты деятельности, а вместе с тем — упрощение и удешевление всей системы управления хозяйством.
Потянулись к Худенко люди. Прочитал в «Литературной газете» про великие дела в Акчи строитель Владислав Филатов, приехал, предложил свои услуги. Худенко ему говорит: «Мы нуждаемся в жилье — строй». И точка: больше никаких указаний. Чудно это показалось Филатову. Но обнаружил страшное — не привык он к самостоятельности. Рассказывает: «Выяснилось, что мы совершеннло не приучены и не умеем самостоятельно принимать решения. Я приехал к Худенко с друзьями, до этого мы работали в должности главных конструкторов и архитекторов, а вот до Акчи не знали, что такое подлинная самостоятельность. Через некоторое время вошли во вкус, почувстовали себя творцами общего дела, настоящими хозяевами. Делали по уму, а не по указаниям. И строили, хоть было и очень необычно».
Скучны цифры, но как без них. Иван Худенко, придя в хозяйство, сократил число работающих с 840 работников до 65, а производство продукции увеличилось вчетверо. При этом средняя зарплата работника выросла втрое. Зарплата зависела от того, сколько выдашь продукции. Сегодня придешь на частное предприятие, начнешь объяснять, что, сколько выдашь продукции, столько и получишь — тебя на смех поднимут, потом спросят: а разве бывает иначе? Тогда, в середине 60-х годов, этот принцип: сколько сделал — столько получил, был в диковинку.
Во всем цивилизованном мире правят именно эти принципы, и в дореволюционной России действовал тот же механизм. А когда человек понимает, что трудится на себя, он горы своротит, он такое напридумывает! Ручного труда в Акчи не было, все механизировано. Действовала автоматизированная система полива. Три установки для переработки травы закупили для района в Чехословакии. Распределили в Акчи и в два хороших совхоза. Один совхоз не смог за 3 года освоить установку, никто не знал, как ее пустить. Второй совхоз сумел запустить, но машина давала в три раза меньше продукции, чем по инструкции. У Худенко все люди были на все руки мастера. Мало людей, но каждый — высокой квалификации. Освоили установку в течение одного месяца, пошла работа.
Джон Кеннеди: «Если мы будем пить водку все время, как русские, то не сможем запустить ракету на Луну».
Московский профессор Виктор Данилович Белкин наезжал в те времена к Худенко и делает такие выводы: «Он напрямую связал результаты труда и оплату. Упростил систему учета: сколько сделал — столько получил. В колхозах же все запутано, ответственных не найдешь. Колхоз — это агрогулаг, феодализм. А Худенко устраивал капиталистическое хозяйство». Вот это словечко — капиталистическое — и стало потом главным обвинительным пунктом, поводом для репрессий. Или еще, как тогда выражались: создавал кулацкое хозяйство. Капиталисты мало того что были идеологически вредными, они еще считались недоумками. Однако, когда Хрущев побывал во время поездки по США в 1960 году на ферме Гарста и посмотрел, как тот грамотно хозяйствует, сделал заключение: «Замечательный хозяин. Хоть и капиталист, но умный человек. Все использует».