Может, и вся история Пеньковского — часть никому не нужной дурацкой игры? Шпионаж аморален по своей природе, занятие им недостойно человека. В разведке ценят того, кто убеждает другого изменить своей стране, а не того, кто идет на измену. Пеньковского, судя по документам из архива ЦРУ, его новые друзья презирали. И в опасный момент не защитили.
Так за что он умер?
Леонид Хрущев и Яков Джугашвили: герои или предатели? 1943 год
Идет война в Чечне. Можно ли представить, чтобы туда отправили наводить конституционный порядок детей высших руководителей России? Нет, нет и еще раз нет. Скорее Челси, дочь предпоследнего президента США, окажется санитаркой в районной больнице Чухломы, чем сын кого-нибудь из «наших» выйдет в ночной рейд с составе боевой группы, патрулирующей Грозный.
Российская армия наконец-то по своему составу стала такой, какой ее мечтал видеть Ленин, — чисто рабоче-крестьянской. И, следовательно, воюют и умирают в Чечне дети рабочих и крестьян. (Хотя есть и исключения. Сын депутата Госдумы Станислава Говорухина потерял в Чечне ногу.)
Не то было во время Великой Отечественной: дети тогдашних вождей рвались на фронт и храбро воевали. И гибли. «А можно было увильнуть от фронта, пользуясь тем, что отец — высокопоставленное лицо?» — спрашиваю Степана Анастасовича Микояна. Он смотрит на меня с изумлением: «Да вы что! Это же позор!» Он — летчик, воевал на многих фронтах Великой Отечественной. Брат его — Владимир Микоян погиб под Сталинградом.
Если сегодня дети руководителей спят и видят себя банкирами, финансистами, топ-менеджерами, пиарщиками, рэкетирами и так далее и в том же духе, то в 30-е годы они видели себя только военными. Ох, уж эта знойная романтика предвоенных лет! На первом месте по притягательности стояла, конечно, авиация. В нее влекло всех. «Вы смотрите, — говорит Степан Анастасович Микоян, — Василий Сталин, Леонид Хрущев, Юрий Хрущев, Сергей Буденный, Юрий Каганович — летчики». А еще и сам Степан Анастасович, и его братья Владимир, Алексей, Иван. В авиации Тимур Фрунзе, Александр Щербаков, Владимир Ярославский, Владимир Сабуров, сын Вышинского… Летали и девушки — Ирина Луначарская, Надежда Шверник. И когда началась война, они не попытались откосить от нее, а у их отцов и мысли не возникало обезопасить их штабной работой, передвинуть в тыл, хотя возможности такие, разумеется, были.
«Советую вам впредь никогда не ставить передо мной подобных вопросов»Отношение сегодня к Сталину неоднозначное, хотя только единицы отрицают, что период его правления окрашен кровавым цветом. Но нужно отдать ему должное: он и пальцем не шевельнул, чтобы его сыновья — Яков и Василий — избежали фронта, и, похоже, вообще не испытывал отцовских чувств, когда Яков попал в трагическую ситуацию. Действительно — стальной!
Больше о судьбе детей вождя заботились нижестоящие лица. Маршал Тимошенко в своих воспоминаниях пишет, что 25 июня, в самые первые дни войны, его вызвали к Сталину для доклада. После доклада Тимошенко спрашивает Сталина: «Ваш сын Яков просится на фронт, отправлять его туда?» Сталин, видимо, решил преподать урок, ответил напыщенно: «Некоторые, мягко говоря, чересчур ретивые работники всегда стремятся угодить начальству. Я не причисляю вас к таковым, но советую вам впредь никогда не ставить передо мной подобных вопросов».
Впрочем, Тимошенко спросил скорее для проформы, на всякий случай. Все знали, что Сталин прохладно относится к Якову. Никто из высших военных чинов не стал бы заботиться о его судьбе, зная, что это может вызвать гнев Сталина. Яков, доведенный до отчаяния презрительным отношением к нему отца, однажды даже попытался покончить с собой — выстрелил в себя из ружья на кремлевское квартире. Пуля прошла навылет через грудь, не задев сердце, что дало Сталину повод для очередной насмешки: «Ха, не попал!» — любил он поиздеваться над сыном. Сразу после этой попытки самоубийства Сталин прекратил общение с сыном, написал записку жене: «Передай Яше от меня, что он поступил, как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть больше ничего общего».
Светлана Сталина не понимает, почему Яков избрал судьбу военного. По складу своей натуры он был глубоко мирный человек — мягкий, спокойный, но силу и твердость характера в жесткие моменты проявлял несокрушимые. Не было в нем честолюбия, властности, одержимости. На отца походил только кавказским разрезом глаз, остальное — от матери, Екатерины Сванидзе, умершей, когда ему было два года. Яков держался так, будто он сын простого сапожника, а не властителя одной шестой части света. Скромный, трудолюбивый. Как вспоминает Борис Бажанов, бывший секретарь Сталина, «это был очень сдержанный, молчаливый и скрытый юноша. Вид у него был забитый. Поражала одна его особенность, я бы назвал ее нервной глухотой. Он всегда был погружен в какие-то скрытые внутренние переживания. Можно было обращаться к нему и говорить — он вас не слышал. Вид у него был отсутствующий…»
Яков долго жил и воспитывался вдали от отца, в Тбилиси. Юношей, по настоянию своего дяди Алексея Сванидзе, он поехал в Москву. Сталин встретил его неприветливо. Яков чувствовал себя в квартире отца пасынком. Хотя Надежда Аллилуева относилась к нему ласково, с вниманием, но и ее он иногда выводил из себя. Надежда пишет свекрови: «Яша учится, шалит, курит и меня не слушается». В другом письме: «Но вообще он хороший мальчик, только лентяйничает».
Яков поступил в Институт инженеров транспорта. Получил диплом — уехал в Ленинград, к дедушке Сергею Яковлевичу Аллилуеву. Устроился инженером-электриком на теплоэлектроцентрали. Многие даже и не верили, что он сын Сталина, настолько скромно он держался.
«Связался с сомнительной компанией, его большими друзьями оказались преступники»Вот так же неярко держался и Леонид Хрущев — еще один герой нашего повествования. Он тоже сын от первого брака. Первый раз Никита Сергеевич женился на дочери конторщика шахты Ефросинье Писаревой. На фотографии у нее совершенно детское лицо, а Никита — само простодушие. В браке Никита и Ефросинья были счастливы, родила она ему дочь Юлию и сына Леонида. В 1918 году Никита ушел воевать на гражданскую, Ефросинья из всех сил билась, чтобы прокормить детей. Заболела тифом, умерла. Хрущев похоронил жену, вернулся на фронт. Детей оставил родителям. Потом он учился на рабфаке, занимался партийной работой. В 1924 году встретил Нину Кухарчук. Стали жить вместе. Родили детей — Раду, Сергея, Елену. «Жили все вместе, — вспоминает Рада Никитична Аджубей. — не было разделения: те дети, эти дети. Мама ко всем относилась одинаково».
Я спросил Степана Анастасовича Микояна, можно ли представить, что он или его братья подростками устраиваются на завод простыми слесарями? Микоян ответил: «Вряд ли». Точнее сказать, исключена была для них такая дорога во взрослую жизнь. Так же как и для других кремлевский детей. Леонид же Хрущев после седьмого класса идет в фабрично-заводское училище, затем работает на заводе, он ученик слесаря, дорастает до слесаря… Биография паренька из рабочей семьи. А Никита Сергеевич в то время занимает немалые партийные посты.
Я поинтересовался у Рады Никитичны, почему Никита Сергеевич не устроил сына в более престижное место, скажем, в институт? Что, у Леонида не хватало способностей для высшего образования? Или Никите Сергеевичу было все равно, кем станет сын? В чем тут дело? Рада Хрущева: «В семье было строгое воспитание. Вообще-то Леонид был с характером. Иногда ставил маме ультиматумы. Отец считал, что никакой труд не зазорен. И уж тянуть за уши детей, устраивать их куда-то — это было не в его правилах». — «А не связался Леонид на заводе с плохой компанией?» — «Нет».
В круг элитной молодежи Леонид Хрущев не входил. Дети вождей тесно общались. Да иначе и быть не могло: жили в одном доме, отправлялись на дачи, которые располагались поблизости друг от друга, учились в одной школе, летом бесились на одних и тех же пляжах. И, хочешь не хочешь, близко сходишься с теми, с кем постоянно проводишь время. Чужаки в их круг не попадали, если, конечно, не считать артистов, певцов, писателей, поэтов. Юные Хрущевы не стали своими в этой компании — так сложилось, что они долго жили в Киеве, а когда попали в Москву в конце 40-х годов, не сошлись с кремлевскими детьми.