Теперь уже Жюв и Фандор не говорили друг другу ни слова; они поняли, что конец их близок, только чудо могло вырвать их из лап смерти. Но они не могли рассчитывать на это чудо. Порывы ветра все усиливались, и воздухоплаватели, ослепленные вихревыми потоками, теряли сознание.
Их качало из стороны в сторону, они задыхались от волн, в которые время от времени попадали, их оглушала буря, в эпицентре которой продолжало трясти их потрепанный воздушный шар.
Вдруг раздались крики двух людей, крики ужаса, страшной тоски, в них, казалось, не было ничего человеческого. Это был вой; он сразу же стих вместе со взрывом шара, когда началось его головокружительное падение, продолжавшееся всего несколько секунд.
Сетка с Жювом и Фандором находилась в нескольких десятках метров от поверхности волн. У пленников создалось впечатление, что их шар разорвало на части и гондола падает вместе с ними.
– Прощайте, Жюв!
– Прощай, Фандор…
На пристани, в самой ее крайней части, о которую бились волны, у входа в Булонский порт собралась большая толпа. Она кричала:
– Браво, браво!
Там были разные люди, но больше всего пришло моряков, рыбаков, людей, чья профессия связана с морем. Они не могли не выразить свое беспредельное восхищение спектаклем, который разыгрывался на их глазах.
Погружаясь в волны, нечто черное и длинное, изрыгающее клубы дыма, похожие на большие тучи, собирающиеся вместе на небе, покидало внешнюю гавань и направлялось в открытое море. Это нечто, длинное и черное, отвратительно грохотало, то появляясь, то исчезая, казалось то заглоченным морем, то вновь выброшенным на поверхность; разъезжало перед зрителями то вперед, то назад.
Это нечто было миноносцем 27, отправляющимся на поиски воздухоплавателей.
Как только люди увидели, что с аэродрома поднялся воздушный шар, уносящий Жюва и Фандора, то сразу же сделали вывод, что это не преднамеренный взлет, а несчастный случай. Разумеется, никто не мог и предполагать, что если шар и покинул землю с двумя людьми, подвешенными в сетке внизу под гондолой, то это произошло по желанию кого-то, например, Фантомаса. Но все были уверены, что несчастные подвергаются серьезной опасности.
В порту было сосредоточено несколько кораблей под парами и миноносцев, которые уже несколько дней ожидали благоприятной погоды, чтобы отправиться в Дюнкерк.
Жан Дерваль, лейтенант, командующий миноносцем 27, оказался одним из первых свидетелей трагического полета шара.
Он как раз был на борту миноносца, показывая небольшое судно одному из своих друзей, врачу парижского госпиталя Юберу, проявляющему большой интерес к повседневной суровой жизни морского экипажа.
Доктор находился в складском помещении со вторым помощником.
Жан Дерваль поднялся на командный мостик. Уже два часа он ожидал приказа отходить к месту назначения в Дюнкерк, весь экипаж был на своих местах, огни зажжены.
Заметив воздушный шар, пролетающий над головой, он не мог сдержать себя. Тотчас отдал приказ, который с военной четкостью и пунктуальностью передавали его подчиненные.
Жан Дерваль приказал:
– Внимание! Вперед! Тихий ход!..
Он отдал приказ, действуя чисто интуитивно, даже не понимая, что произошло, поэтому и удивился, когда заработало машинное отделение миноносца. Удивился, когда заметил, как нарождаются клочья пены позади судна, а впереди появляются две волны, возникающие перед носовой частью миноносца, который буквально врезался в море.
Что же он сделал? На что решился?
Наконец Жан Дерваль пришел в себя. Все очень просто: они выходили из порта в открытое море, шли на поиски, отправлялись в погоню за воздушным шаром.
Так поступать было рискованно и безрассудно. Жан Дерваль никогда бы этого не сделал, если бы подумал, ведь он не имел права жертвовать своим экипажем и миноносцем. Он переоценивал свою сумасбродную попытку, когда миноносец пересек конечную точку заставы и он увидел бурное море. Вот тогда он вновь заколебался.
Очевидно, надо было проявить осторожность, повернуться другим бортом и возвратиться назад…
Вдруг кто-то приблизился к нему. Это был его друг доктор Юбер.
– Браво, Дерваль, – сказал он. – Я только что понял, что произошло, и восхищаюсь вашим смелым поступком. Я счастлив, что нахожусь на борту вашего корабля и смогу участвовать в спасении, которое вы задумали…
Жан Дерваль посмотрел на доктора.
– Вы знаете, – возразил он, – если мы тотчас не вернемся назад, то этот поход может закончиться трагически. Я спрашиваю себя, имею ли я право на это?
Доктор улыбнулся, затем пожал плечами.
– Вы хороший моряк, – сказал он утвердительно, – и вы спасете свой корабль. Если же вы беспокоитесь относительно экипажа, то предоставьте им случай… и вы увидите, что это за люди.
Жан Дерваль молчал. Не было смысла спрашивать матросов для выяснения их мнения.
Ей-Богу! Их мнение было бы единодушным: любой ценой двигаться вперед, разыскать шар, который видели пролетающим далеко над волнами, рисковать, сделать невозможное, чтобы спасти несчастных, потерявшихся во время бури.
Поэтому Жан Дерваль, ухватившись за поручни капитанского мостика отдавал приказы:
– Добавьте в топку топлива! Вперед!
С этого момента миноносец буквально бросился в яростное море. Он прыгал по волнам, все части корабля, составляющие его остов, трещали; создавалось такое впечатление, что в любой момент хрупкий длинный корабль может расколоться надвое. Матросы тотчас предугадывали, что нужно делать. И несмотря на то, что каждый находился на своем месте, кочегары насыщали топки, раздували огонь, весь корабль ужасающе содрогался.
Жан Дерваль не покидал капитанского мостика, и, не обращая внимания на пронизывающий ветер и волны, он прокладывал прямо перед собой самый короткий курс на воздушный шар.
В течение сорока пяти минут миноносец соперничал со скоростью потрепанного бурей аэростата. Доктор Юбер оставался на капитанском мостике рядом со своим другом. Оба были промокшими до нитки, ослепленными волнами, разбивавшимися о борт корабля.
Но как мало для них это значило! Погоня, которой они полностью отдались, была слишком увлекательной, слишком захватывающей, чтобы обращать на такие пустяки внимание…
– Доктор, – произнес командир Жан Дерваль, – теперь эти люди принадлежат вам, сделайте для них все, что можете.
Затем, снова поднявшись на капитанский мостик, он отдал приказ:
– Осторожно! Тихий ход! Мы возвращаемся назад.
Миноносец 27 повернулся другим бортом. И теперь, скользя по волнам, он уже не испытывал действия таких внезапных толчков, как раньше.
Наступила ночь, кругом царила полнейшая темнота, изредка пронизываемая огнями береговой линии. Приближались к городу Булонь, и Жан Дерваль был очень рад, что в результате ужасно трудного похода он сохранил свой корабль целым и невредимым.
Энергичное загорелое лицо лейтенанта излучало радость.
– Я помог им выпутаться из беды… Мне удалось выхватить из моря… этих несчастных. Еще несколько минут – и волны поглотили бы их…
И совсем не думал командир Жан Дерваль, который радовался спасению воздухоплавателей, о том, что он проявил небывалую смелость и сноровку.
Жан Дерваль превосходно вел свой миноносец. Он нагнал неуправляемый воздушный шар в тот момент, когда он после взрыва упал в море, и оно поглотило его. Жан Дерваль своим натренированным острым взглядом моряка сразу же обнаружил точку, где только что затонула сетка с находившимися в ней людьми. Корабль прибыл как раз на это место, и хорошо обученные матросы появились на палубе с багром; несколько минут спустя, выполняя в точности приказы своего шефа, они вытащили сетку с двумя безжизненными телами. Их перенесли в офицерскую кают-компанию, и вот тогда Жан Дерваль сказал доктору Юберу:
– Теперь эти люди принадлежат вам.