Встаем с солнцем, плохо выспавшись. На завтрак пьем немного бульона из морских моллюсков, которых Жозе запасла накануне. Укладываем в меньший из двух ящиков спальные мешки, толстые свитеры с отложными воротниками, нейлоновые куртки, шикарный тропический костюм Жозе. Неистребимая оптимистка, она захватила также свое легкое платье и мешочек с косметикой. Я добавил к этому бортовые журналы, карабин и после некоторого колебания самые дорогие для меня вещи: два фотоаппарата и пленки, снятые в Макасаре, сотни две цветных и черно-белых фото, иллюстрирующих нашу повседневную жизнь на острове. Мы твердо убеждены, что никогда сюда не вернемся. Разумеется, я никак не мог предугадать, что, забирая с собой эти вещи, совершаю самую большую ошибку в своей жизни.
Что касается продовольственных запасов, то у нас остались бутылки стручкового перца, настоянного на уксусе (пол-ложки этой адской смеси достаточно, чтобы послать на лунную орбиту спутник весом 20 тонн), и маленький флакончик, в который слиты остатки соевого и рыбного соусов. Канистра с 20 литрами воды уже на борту. Заворачиваем в пластмассовую пленку несколько особенно дорогих для нас вещей: распятие, которое Жозе сделала из индонезийской коробочки для безделушек и украсила жаберными крышечками моллюсков, раскрашенную деревянную птицу из Мансара, китайское зеркало, нефритовую лупу, часы, мой сирийский халат. Берем Библию и книгу, которую с похвальным упорством в эти тяжелые дни продолжает читать Жозе: «Плавание на Кон-Тики».
Бросаем последний взгляд на лагерь. Стеклянный сосуд, в который вложено наше прощальное письмо, остался на виду посреди стола. Я добавил к посланию записку на английском языке, в которой прошу того, кто найдет письмо, переслать его адресату. Все оставляемое нами имущество аккуратно уложено в палатке. Спускаю флаг над лагерем. Жозе начинает переносить на пляж небольшие пакеты: паранг, водолазное снаряжение, уложенное в мешок, инструменты, бидон с бензином, ведро с тарелками, стаканами и кастрюлей, сигналы бедствия в красном контейнере, деревянный ящик и компас от пеленгатора. Теперь мы действительно похожи на людей, собирающихся в плавание. Намереваемся следовать вдоль берега и по ночам высаживаться на землю, если только нам это удастся. В пути мы будем ловить рыбу, охотиться, греться у костра. Все это выглядит приятно и романтично. Но хотя я воздерживаюсь от того, чтобы высказывать свои сомнения вслух (надо во что бы то ни стало поддерживать бодрость духа в Жозе, она так в этом нуждается), меня одолевают мрачные предчувствия. Не верится в благополучное завершение этого туристического похода. Если нас отнесет в дрейфе на несколько миль в открытое море, то шансы пристать к берегу будут ничтожными. Единственная надежда, если ее можно так назвать, заключается в том, что у нас хватит сил продержаться недельку-другую при постоянном свежем ветре с северо-востока. Он отнесет нас на пути судов, следующих из пролива Кларенс в порты Западной Австралии. Это мой дальний прицел.