— Даже не думай! — отрезала Джеки, и они обе натянуто рассмеялись. Ничего смешного в этом не было.
Итак, она все-таки отправилась с Дино в кино, и это было одним из самых фантастических событий в ее жизни. На экран они не смотрели ни секунды. Когда вечером она раздевалась, перед тем как лечь спать, то обнаружила всюду крошки от попкорна: видимо, они попали под одежду, когда Дино ее ласкал. Она чувствовала себя комодом, в котором произвели генеральную уборку. Дино был на седьмом небе от счастья, он не мог себя остановить. Когда он ее целовал, то она чувствовала, что его сердце не бьется, а, как пишут в книжках, трепещет. После фильма они гуляли по улицам, он много говорил. Он открыл ей все свои секреты, и она чувствовала себя так, словно ее осыпали драгоценностями. Он заставил ее поверить в то, что она — единственный человек во всем мире, который для него дорог, что он готов все бросить к ее ногам. Их прогулка затянулась не на шутку: Дино не мог заставить себя попрощаться с Джеки, ведь утром чары могли развеяться навсегда. Джеки пришла домой около часу ночи, и на нее тут же набросился разъяренный отец с вопросами, где она пропадала и почему не позвонила. Только принимая душ и смывая с себя крошки попкорна, Джеки поняла, что за все эти пять часов она ни слова не рассказала Дино о себе, а он и не спрашивал.
— Черт, — пробормотала она. Но на самом деле ей было плевать. Было слишком поздно. Ее сердце уже давно покинуло привычное место и свило уютное гнездышко где-то внизу, возле влагалища, где прекрасно себя чувствовало, пульсировало и пылало от счастья. Похоже, оно не собиралось менять свое месторасположение ни ради любви, ни ради денег. Чтобы сдвинуть его с места, ей пришлось бы разорвать его на мелкие кусочки и вытолкать их один за другим. Джеки охватило страстное желание.
3
Тайна
В тот же день Бен ехал в автобусе из школы и чувствовал себя обладателем сундука с сокровищами. Настоящими сокровищами, звонкими золотыми дублонами. Теплое дыхание золота и трепет серебра поднимались и опускались: вверх-вниз, вверх-вниз. Богатство, которое нельзя измерить.
Приятное возбуждение не покидало его. Он ехал на втором этаже автобуса и наблюдал за мелькающими внизу домами и деревьями. Сокровища можно потерять или их могут украсть. А что, если они не принадлежат тебе? Они могут быть одновременно притягательными и опасными, могут быть прокляты…
Только подумайте, хорошенькое дело: если у тебя их нет, тебя не покидает мысль о том, чтобы завладеть ими, а если они у тебя — ты боишься, как бы не потерять их. Одно было ясно наверняка: если кто-нибудь обнаружит, что он пробрался внутрь сокровищницы, если заметят, как он перебирает пальцами, лижет языком это богатство, — под его ногами разверзнется ад. Так все и будет. Он чувствовал, что обрек себя на проклятье, в один злополучный день оно обрушится на его голову, и все демоны мира вырвутся из ада и накинутся на него. Что тогда будет с его душой и с его образованием?
Но знаете что? Обладание сокровищем этого стоило. Это само по себе и было обучением: если по поводу своих экзаменов он более-менее был уверен в успехе, то здесь никто не знал, что же произойдет — все зависело только от воли случая.
Автобус вез его по окраинам города мимо изгородей и пастбищ. Наконец он вышел на нужной остановке, прошелся немного пешком вдоль дороги, а потом повернул назад. Когда мимо проезжали машины, он ускорял шаг, как будто спешил по делам. Стоял ясный, свежий апрельский день. Там и сям торчала крапива, возле заборов уже появились маленькие белые цветочки, а боярышник весь был усыпан зелеными почками. Кто-то ему рассказал, что их называют «хлебом с сыром».
Он сорвал одну из них, засунул в рот и пожевал. Что это за хлеб с сыром такой? Вкуса вообще никакого нет.
Через минут десять со стороны города появился желтый «рено», который остановился рядом с ним.
— Привет!
Молодая женщина потянулась и открыла для него дверь автомобиля. Бен забрался внутрь, и они поехали.
Сегодня она была на редкость в болтливом настроении. Спросила, как прошел его день в школе и как прошли выходные. Али была жуткой сплетницей. Она рассказала ему историю о мистере Хайде, математике, у жены которого был нервный срыв. В два часа ночи она начала подрезать длинные ветки живой изгороди, утверждая, что из-за сильного ветра они могут разбить окна. Как всегда, Бен был в восторге. Он никак не мог привыкнуть к тому, что ему открывается частная жизнь учителей. Это были факты вроде тех, что узнаешь на уроках естествознания: чем они питаются, когда спариваются, какова территория их распространения, и так далее. Мистер Хайд! Бедный старый придурок. Хайд был абсолютно безнадежен, так что Бен вовсе не собирался его жалеть.