Глава 2. Вспомнить и не забыть
Когда они уснули, я привычно подтянула нижний край ночной рубашки под одеялом, к себе на ноги, и, приложив руку туда, принялась гладить и успокаивать себя через приятные ощущения сверху своей ириски. Но все это было и не, то и не так! Валя делала это мне всегда так приятно и так классно. И пока я гладила сверху свою, чуть зарастающую черненькими волосиками мягкую и теплую ириску, я вспоминала, о ней и о нас, но это меня не успокаивало, а наоборот, сжимало что-то внутри так тяжело и так страшно.
Мы, две сестры, погодки, родились в один год и росли вместе. Наши мамки, двоюродные сестры. Они вместе жили в одной комнате нашего заводского общежития и как жили, так и все делили пополам. Видимо и того, нашего папку, так же поделили. Потому, что я родилась вместе с ней, только после ее и то, на неделю позже. И хоть над мамкой моей и тетей Наташей, ее сестрой, долго подшучивали по поводу того, что они сразу и вдвоем по шарику одинаковому проглотили и даже чуть ли ни в один день в декретный отпуск вышли, то вот само наше рождение в разное время, все их россказни отмели. В разные дни мы родились и даже в разные даже месяцы. Сначала сестра, а потом я. Пока были малыми, то и мамки для нас оби стали родными. Молочными мы стали сестрами. Побратались мы через молочко мамок наших. А это для нас малышек было таким удобным, что мы уже к годику всем сто очков наперед давали, своим одногодкам. Потому, что молочка у нас с сестрой всегда было в избытке. Нам перепадало всегда, сразу по четыре сиськи. Только соси, да расти! Что мы с успехом и делали. Раннее детство не помню. Только запомнила болезнь тети Наташи и ее скорую смерть. Все не могла понять, как это рак, такой страшный и большой, забрался к ней в печень и скушал. Это случилось, когда нам исполнилось уже по пять лет. Мне и сестре, дочке тети Наташи. Мать моя, потом уже нас двоих растила. Кормила, одевала, обшивала и воспитывала. И все делала сама. Замуж так и не вышла. Сначала тянула и радовалась, что у нее растут сразу две дочки. А потом стало тяжело жить материально, перемены начались в обществе. Вот тогда и начались, наши с Верочкой испытания. Фабрика покрутилась немного скрепя, да встала. Нет работы, нет и денег. А когда их не стало, и даже не у кого было занять, все вокруг были такие же, как мы, то и жизнь наша круто изменилась. Мать крепилась, по инерции еще на фабрику ходила, а потом запила. И все по-другому закрутилось.
Глава 3. Едать, и что значит замена одной буквы в этом слове
Мать выпивала не одна. По нашему мнению, все вокруг тоже пили. И мужики и бабы. Жены и такие, как моя мать, безнадежная доходяга. Их так и прозвали в городе. Безнадевки. Боялись связываться, хотя видели, как они во дворах, из подъездов что-то тащат. А еще потому, что мужиков к себе затянули. Мужей их, многих. И не только пить, но и едать. Так мы впервые этим словом назвали то, что потом часто видели и не только в подъезде, но даже в нашей комнате.
А случилось это первый раз при нас. Мать явилась навеселе с каким-то дядькой незнакомым. Мы с сестрой, в таких случаях залезали в пустые коробки, которые мать собирала у магазинов, и сидели там, боялись дядьки, но все слышали.
- Ну, ты даешь? Или как? А то я, этажом ниже пойду, ждут.
— Дам, дам. Подожди. Дай хоть докурить! Ну, куда ты лезешь… — Смеется.
— Глупый!
Верка высовывается, а потом поясняет мне. Они там играют в коников. Сейчас он скакал, а потом твоя мать. А вот почему она голая. Не знаю. Жарко ей, наверное.
И нам сидеть в коробках тоже жарко, хотя мы и голодные, но мы терпим.
- Вера! Скоро они наиграются? Уже нечем дышать! И есть хочется!
— Тиши, ты! Скоро уже! Он уже, что-то там делать закончил. Слышишь, мать его спрашивает? А он говорит, что все, уф! Закончил!
Это она так мне показывает и говорит, даже со лба рукой, как бы пот утирает.
- Уф, закончил! Все сделал, как надо. Потому что ты мать, дала мне едать, как следует и я все вовремя закончил. Вот! — Говорит и присаживается на дно коробки, изображаю усталость.
А я сижу и думаю. Вот же какая мать! Накормила, дала едать, и дядька тот работу такую большую сделал. Починил у нее там все. И мать теперь опять стала веселой!
А потом мы с сестрой в магазин идем. И не в тот, что под общежитием, а в другой конец района. Это потому, что у нас уже так один раз наказали, все деньги забрали, но в тетради долговой, продавец, что-то вычеркнули, но мы так ничего и не купили.
Только покупаем и сразу же жуем. Тетки стоят и на нас смотрят. Головой качают.