— Нет! Я по правде!
— А ты тоже не гадкий утенок.
— Нет! Я как раз самый настоящий гадкий утенок. И ростом маленьким, ниже тебя на целых три пальца.
— И вовсе не маленьким. Давай померимся. Вставай рядом.
Стали спинами, прислонились. Руками смеряемся по голове. Ее тело обдало теплом и мягкими формами, и я сразу же ощутила все это. В груди так стало волнительно.
— Вера?
— Что?
— А ты скажи. Ты ко мне как относишься? Как к двоюродной сестре? Или …
Она поворачивается, а я не могу с места стронуться. Ноги как будто прилипли. Она обняла. О, господи! Какая она! Боже, как хорошо! Ее руки, тело, тепло и родной, чуть прокуренный запах от ее родного тела.
Ее поцелуй в шею обжог, как раскаленным железом и я дернулась всем телом.
— Вера! Верочка! Нам же нельзя! Мы же ведь сестры… Мы же двоюродные, родные…
Она целует шею, в волосы и руками своими обхватила, нежно прижимает и гладит груди. Обе. Но как? Как же я ждала этого!
— Вера! — Шепчу я.
— Что? Что ты мне говоришь? Я тону, я захлебываюсь в тебе, родная…
— Верочка! Нам нельзя вместе. Мы же сестры. — Шепчу я куда-то в сторону.
— Сестры, сестры! Родные, двоюродные, самые родные…
Она курит. Я лежу у нее на груди, блаженствую. Одной рукой она придерживает меня за плечо. Придерживает и поглаживает. Я свернулась на ее груди, как маленькая кошечка и лежу замирая. Ловлю ее затяжки и слышу, как равномерно бьется ее сердце. Она выдыхает и спокойно выпускает сигаретный дым, удовлетворенно.
— Что с нами будет? — Тихо спрашиваю. Больше обращаясь не к ней, а к себе.
— Что?
Когда мать вернулась, то застала нас голыми, спящими в обнимку. Она постояла, посмотрела, улыбнулась, а потом осторожно прикрыла нас теплым одеялом.
А что же кольцо? Причем здесь оно? Об этом в заключительной главе.
Глава 21. Продолжение рода
Мы с сестрой сидим рядом перед мамой, а она, волнуясь, руки положила на стол, сидит напротив и глаза опустила, смотрит на свои руки. Рядом, почему то, свеча и спички лежат. Ничего не понимаем? Перед этим попросила нас некуда не отлучаться. Сказала, что сообщит нам что-то очень важное.
— Девочки! Я хотела об этом с вами поговорить на ваше совершеннолетие. Но события, я вижу, разворачиваются не так, как их ждешь и планируешь. У жизни свои планы и свое время.
— Настало время, которого мы так ждали с Наташенькой!
На глазах ее появляются слезы. Мы молчим. Жаль! Очень жаль, что Верина мама не с нами. А что тут скажешь? Мама справляется со своим волнением, а потом смотрит на нас долгим и внимательным взглядом. Время явно затягивается. А она все смотрит и молчит. А потом.
— Эх! Ну, да ладно! Хотели вдвоем с Наташкой об этом вам обеим на ваше совершеннолетие объявить, да видно не судьба. Так, что уж простите! Я вам сейчас говорю от ее и от своего имени.
Она открывает ладонь, а под ней, на столе лежит кольцо.
— Это же мамино. — Тихо и удивленно произносит Вера. — Но, где, же вы его взяли? Я его все время прячу. Вы что, отыскали?
— Нет! Это мое кольцо.
— Да, нет же. Это мамино! — Настойчиво говорит Вера.
— А ты возьми его и хорошенечко рассмотри. — Говорит мама. — Это твое?
— Да! Очень похоже. — Говорит Вера и крутит, разглядывает кольцо перед своими глазами. Для убедительности она подсовывает его мне. Смотрю. Точно. Оно ее. И та же филигранная вязь по ободку. Замысловатые фигуры. Не с чем не спутаешь. Возвращаю ей его и киваю головой. Мол, да. Оно Верино. Потом Вера откладывает его на стол и уверенно говорит.
— Это кольцо мамино!
— А ты Верочка возьми, да принеси свое кольцо, то, что у тебя от мамы.
— Как же я его принесу, когда вот оно! На столе!
— А ты все равно. Пойди и принеси.
Вера повернулась ко мне, головой крутит и плечико приподняла. Мол, что это за фокусы. А мама ей.
— Иди, иди! Принеси!
Вера нехотя вылезает из-за стола и уходит за шкаф. Я смотрю туда. Она пропала на какое-то время. Мама сидит спокойно и смотрит в одну точку. Эта точка сосредоточена на кольце. Потом Вера, радостно высовывается из-за шкафа.
— Точно! Вот мое кольцо! Вернее, мамино.
Мы с сестрой сидим и как завороженные смотрим на кольца, что лежат рядом на столе и похожи, как две капли. Наш вопрос уже срывается с губ.
— Нет, нет! Я знаю, о чем вы хотите спросить. Лучше меня послушайте. — Успевает сказать мама.
— Милые, любимые мои и самые дорогие на свете! Вы наши дети. Мои и Наташеньки. Вы сестры. Но только вы сестры молочные!
Мы растеряны и ничего не понимаем. Внимательно смотрим и ловим каждое слово мамы. Лицо ее кажется спокойным, но я вижу, как ей нелегко даются эти слова.