— Мы ничего не можем сделать…
— Остается только молиться Превеликим…
Молитесь скорей и проваливайте.
Послышались глухие шаги по ковру в спальне, а после отрывающаяся дверь в коридор.
Ну что ж, посмотрим, насколько хорошо дети научили меня взламывать замки. Через гвардейцев прошмыгнуть — плохая идея. А вдруг они знают всех слуг в лицо? Тогда меня точно в тюрьму отправят. Слишком подозрительно.
И да, замки я взламывать не научилась. Зато получилось довольно тихо, сквозь плотную ткань, аккурат в тот момент, когда старшая Лавариан заголосила с новой силой, поднимаясь по лестнице, выбить этот чёртов замок.
В комнате было темно.
Лицо герцога, и так довольно смуглое от природы, будто почернело. Точёные черты заострились, делая его ещё более хищным. И сейчас на лице не было той самой лукавой улыбки, которую я привыкла видеть.
И он был без сознания.
Видимо, его раздели, когда осматривали. Но бинтов или тазика с водой я не заметила, как и пятен крови. Как же его ранили?
Я подошла поближе, прислушиваясь к сбивчивому дыханию. Как только я нагнулась над ним, чтобы получше рассмотреть, сама не знаю что, как Кенан, совсем чуть-чуть, едва-едва, но заметно поморщился.
— Ах вы негодник, — с облегчением прошептала совсем близко от его лица, — да вы притворяетесь!
— Леди Арманд? — На меня уставилась пара черных, как ночь, глаз, — даже не буду спрашивать, что вы здесь делаете. Но почему вы в платье моей служанки? И чем здесь так несёт?
Болотами, мой дорогой. И моими ночными стараниями.
— Правда несёт? В лавке готовых духов мне сказали, этот аромат будет производить неизгладимый эффект на мужчин. Неужели обманули?
— Уверяю вас, эффект и правда впечатляет, — он слабо улыбнулся. — Всё же спрошу: что вы здесь делаете?
— Услышала, что произошло. Решила, может, вы ещё пару моих прошений подпишите, пока не того… — Неудачно отшутилась, вызвав хриплый смешок. Внутри всё холодело от страха.
Он был самым сильным, кого я встречала. Вызывал праведный трепет у окружающих своей мощной энергией. А сейчас лежал и не двигался.
В этом всём было что-то очень не так. И дело не в том, что он лежит, кажется, голый под одеялом, а я в украденном платье сижу на его кровати. Нет. Такое чувство, что Кенан на самом деле не может пошевелиться.
— Что вы делаете, леди Арманд? — Напряжённо спросил он, наблюдая, как я беру длинную иголку из лекарских инструментов, оставленных здесь.
— Просто хочу кое-что проверить, а пока, будьте так любезны, не сопротивляйтесь.
— Странная фраза, от знатной девушки, поднимающей моё одеяло.
— И почему вы всё ещё удивляетесь моим выходкам, лорд Макбул? Мне казалось, эту черту мы уже прошли.
Никакого непотребства, я лишь оголила мускулистую ногу герцога и вогнала иголку в пятку. Не сильно, но ощутимо. Никакой реакции…
— Я больше люблю наблюдать улыбку на вашем лице, чем это мрачное выражение…
— Всё хорошо, просто вспомнила, сколько отвалила на духи денег, те самые, которые вы назвали вонючими. Вот и расстроилась. Вы ели то же самое, что и Сессилия?
— Сессилию отравили? Как вы узнали? Чем?
— Семенами болиголова, яд из них имеет специфический запах мочи.
— Боюсь спрашивать, откуда вам стало это известно. Сессилия жива?
— Скорее всего, да, её не тошнило кровью, что хороший знак. А такой яд имеет временный эффект. Свежий воздух, покой и хорошее питание сделают своё дело. С вами сложнее.
— В меня чем-то выстрелили, какой-то иглой. Леди Арманд, — напрягся он, заметив, что я наклоняюсь к нему ещё ближе, — вы же не собираетесь меня осматривать?
— А вы попробуйте остановить, — усмехнулась растерянному герцогу, аккуратно поворачивая его голову набок, рассматривая красивую шею.
Резиночка на запястье сейчас очень нужна. Я касалась лица Кенана, парализованного, блин, Макбула, и могла думать только о том, какая горячая у него кожа, и как хочется не просто касаться, а провести по ней пальцем.
— Мне никогда ранее не было так неловко, как сейчас. Сложно представить ситуацию более возмутительную.
— Ой, вы видели меня почти в неглиже, сразу после того, как я убила своего третьего мужа. Вот та ситуация было более неловкой, уж поверьте. Так что я победила.
— Никому не рассказывайте, что я только что над этим посмеялся, меня лишат печати.
— Кенан, — глухо начала я, — простите, лорд Макбул…
— Можете называть меня Кенан, Аделаида.
— Я не всезнающая в ядах, так что могу ошибаться, но характер раны… Но очень похоже на то, что в вас выстрелили иглой, смазанную ядом кураре.