Федор хмыкнул.
— Сильный парень. Ничего колдовского не вижу. Да, очень неприятный, глаза как у кошки, даже, вроде бы, в сумерках светятся, но это еще не повод…
— Это не повод. Но он и сумасшедших так же унимает. Деревенского дурачка за несколько дней говорить научил. Когда один из твоих караульных с перепою сбрендил, этот рыжий ему в один момент мозги вправил — и заметь, дорогой, этот мужик у тебя на вырубке больше ни разу не появлялся. Рыжий тебя на дух не выносит; мать того полоумного говорила, что ее сынку так и внушили, чтоб на вырубку и в лес ни за что не совался.
— Игнат, это смешно…
— Выслушай меня! Прости, Карпыч, пришло время сопоставить факты, а факты таковы: как только этот рыжий появился в деревне, так начались эти бесконечные разговоры о леших. Я не суеверен, но я знаю, что на свете есть немало такого, что еще не может объяснить наука…
— Игнат, не пугай Соню…
— Софья Ильинична должна знать, что происходит вокруг — а нам, похоже, пора перестать закрывать на все глаза, — Игнат встал и прошелся по комнате. — С ума сходят по одиночке, а не всей деревней! Я не верю в нечистую силу, но я верю в магнетизм, в гипноз и в то, что некоторые люди могут излучать флюиды, еще неизвестные ученым! Это видели слишком многие и слишком разные люди, Федор. Я, к примеру, с некоторых пор совершенно уверен, что отец Василий видел что-то совершенно страшное в тот момент, когда Кузьмич умер. Это страшное — не леший, конечно, со стрелой, но, очевидно, что-то узрел наш поп…
— Я пойду распоряжусь об ужине, — пролепетала бледная Софья Ильинична в паузу и торопливо выскочила из комнаты.
— Перепугал Соньку, дуралей! — шепнул Федор с укоризной. — Зачем?
— Чтоб не мешала, если что потребуется сделать, — так же шепотом ответил Игнат, подойдя ближе и опираясь ладонями на оконные рамы. — Федя, этот рыжий может оказаться очень опасным, понимаешь? Я уверен, что это он убил Кузьмича.
— Чушь! Я видел тело. Бедняга Кузьмич умер своей смертью.
— Федя, его до смерти напугали! А может, внушили — взгляд у рыжего вполне магнетический, ты сам видел.
Федор замолчал, глядя в сгущающуюся серость за окном. Он задумался; впервые ему было очень не по себе.
— Слушай дальше, — продолжал Игнат. — Мне нынче изрядно всего рассказали, достаточно для того, чтобы принять услышанное к сведению. К примеру, этот паскудник говорил одному мужику о том, чего никак видеть не мог — а потом, показал, как утверждают, его смерть. Внушил. Ничего не напоминает? Мужик оказался моложе Кузьмича, не помер от ужаса, — Игнат усмехнулся. — И многие, чертовски многие деревенские уверяют, что в нем есть что-то ненормальное. Одно то, что он живет с этой местной шалавой… Да ладно, вспомни, как ты меня умолял с перепою «сыскать ту белобрысую ведьму» среди ночи! Она тебе тоже почудилась?
— Я был очень пьян, — буркнул Федор — и солгал. Он явственно вспомнил лунную деву с дикими горящими глазами и шелест невидимых крыльев в темноте. От одних воспоминаний вдоль спины прополз холодок. — Неважно, — сказал Федор, криво ухмыльнувшись. — Что ты предлагаешь?
— Да ничего, — сказал Игнат медленно, со странным выражением. — Тебе охота связываться? Мужики сами справятся. Сперва с волками — ты знаешь, что этот Битюг на меня буром попер, когда я предложил ему волков пострелять? Волки с ними заодно, уж не знаю, как. А после… с колдунами здесь разговор короток. Гвозди в пятки забьют, кол — между лопаток, а что останется — сожгут. И все.
Федор отвернулся к стене, сказал негромко:
— Уголовщина.
— Ну что же, — в тон отвечал Игнат. — Можно дело поднять, властям сообщить. Он в церковь не ходит, лжепророчествует, шарлатан — это дело подсудное… Но сомневаюсь, что получится быстро, и — кто знает, что ему назавтра в голову взбредет? С мужиками потом живо разберутся… а может, и замнут, так, двоих-троих по этапу отправят… Но от рыжего нам надо избавиться, иначе беды не оберешься. Гляди-ка, началось с перепуганных дураков, а пришло к тому, что Кузьмич умер. Чем кончится? Чем дальше — тем красочнее…
— Ладно, — совсем тихо сказал Федор. — Прав ты.
— Только это надо с умом, — продолжал Игнат. — Рыжий кого угодно заболтает… Да и не только заболтает — тут деревенские парни проучить его хотели… глаза отвел, говорят. А хорошо бы — миром, как тут называется, чтобы вся деревня… круговая порука — и никаких следов. Все-таки бродяга… кому он нужен!