Возвращаясь к основной нити наших рассуждений, повторим несколько точнее то, о чем мы едва лишь упомянули, а именно: что стремление к минимизации интервенции в форме рекомендации инвигиляции (насколько возможно чистой) налицо на поприще педагогики. Ибо как же иначе охарактеризовать, например, девизы Руссо, Кандиллака, Сежана и его ученицы Монтессори, которые требуют от учителя и воспитателя, чтобы они в максимальной мере предоставляли воспитанника самому себе и не препятствовали ему своим, как правило слишком настойчивым, руководством. И здесь мотивом является не бережливость, но ведет это к девизу бережливости, добивающейся минимизации, довольствования инвигиляцией.
Та же мысль часто встречается в тех произведениях, где разрабатываются проекты руководства общественными делами. Надо стараться, говорится в них, так воспитывать общество с помощью закона, чтобы закон оказался ненужным, чтобы закону не нужно было вмешиваться. Пусть люди станут такими, чтобы можно было рассчитывать, что они сами будут поступать в соответствии с законом, без внешнего давления. В этом сказываются как призыв к полному обобществлению, так и забота об освобождении правящих кругов от необходимости обременяющих интервенций.
Еще более отчетливо выраженный экономический подход велит многим личностям, ввергнутым в конфликты других личностей, занимать нейтральную позицию. Нейтральность же является ни чем иным, как только воздержанием от интервенции, от вмешательства в ход борьбы других. Разумеется, не всегда индивид сохраняет нейтралитет потому, что думает, что эта борьба ведется даже без его участия. Неизбежным злом для него часто бывает сама борьба или такой, а не иной, ее оборот, а перенос чаши победы на ту или иную сторону бывает при этом весьма важным при сопоставлении с издержками интервенции. Тогда минимизация интервенции также имеет обоснование, но иное, чем в рассматривавшихся до сих пор примерах. Однако порой бывает ясно, что в этой борьбе определенный перевес имеет та, а не иная сторона, что весьма кстати для третьей стороны, которая, отдавая себе в этом отчет, воздерживается от интервенции и достигает своей цели с минимальными затратами.
Так или иначе, по тому или иному замыслу, достаточно, что нейтральный индивид не принимает участия в борьбе. Так ли это в действительности? Правильно ли так говорить? Вышеизложенные рассуждения позволяют ответить на этот вопрос. Интервенции со стороны индивида нет, но ингеренция налицо уже потому только, что он решил не вмешиваться, ибо его решение, его торможение порыва вмешаться, является произвольным импульсом.
Это сдерживание себя играет роль нарочитой постановки преграды, ибо мы считаем, что уже осознание возможности вмешаться, независимо от симпатии субъекта, обдумывающего вопрос, создает определенное направленное напряжение, определенный порыв к акции во вне, к интервенции. Поэтому ингеренция налицо в каждом случае, когда принято постановление воздержаться от интервенции, лишь бы имелись условия возможности ее осуществления. Ибо если тот, кто решил остаться нейтральным, не мог повлиять на ход боя, то, разумеется, это не является какой-либо формой активного участия в данном столкновении.
Возможно, лучше было бы говорить о фактическом практическом участии в борьбе, или о действительном практическом участии, в том случае, когда имеет место ингеренция, хотя бы и без интервенции; в том же случае, когда имеет место также и интервенция, можно, кроме того, говорить о действенном участии (или активном, или динамичном, или эффективном, кто как пожелает). Во всяком случае эти две ситуации следует отличать терминологически, поскольку они различаются по существу и по смыслу. Вмешивающийся без интервенции принимает в борьбе практическое участие de facto, иными словами принимает действительное практическое участие, но это участие пассивное. Пассивное же участие следует отличать от отсутствия всякого практического участия. Не принимает практического участия в борьбе (хотя может кому-то сочувствовать, болеть за определенный исход борьбы) тот, от кого не зависит развитие соперничества, например в связи с удаленностью или физической скованностью движений. Такой субъект не является нейтральным, хотя подобно нейтральному не принимает в борьбе активного участия. Однако нейтральный субъект принимает в борьбе практическое, действительное участие, хотя и пассивное, между тем как индивид, физически лишенный возможности участвовать, не принимает в борьбе даже такой доли участия. Скажем так: он лишен не только привилегии нанесения удара, но и привилегии пассивности.