Возьмем, к примеру, контролера линии изготовления шарикоподшипников, производимых массово, поскольку они необходимы для велосипедов (пример взят из довоенной газетной статьи). В чем же заключается его работа? В течение восьми часов изо дня в день пропускать между пальцами все новые шарики, проверяя, достаточно ли хорошо они отшлифованы. Пример достоверный. Или другой способ «милого» времяпрепровождения: с утра до вечера шить жилеты по установленному образцу и размеру. Разделение труда в портняжном деле зашло кое-где так далеко, что портной уже не шьет костюм целиком (что раньше не одному портному доставляло эстетическое удовлетворение и сознание, что он явился творцом хороших изделий). Теперь ему приходится шить, например, только жилеты или только брюки, совсем как живому автомату.
Лет двести назад крестьянин сам изготавливал для себя немало различных изделий, по-своему обладавших каким-то стилем. Тоска о таком отношении к изделию, сочетающаяся с культом давней, как бы рукотворной непосредственности этого отношения, вытесняемого инструментализацией (домотканное полотно, предметы столярного ремесла исчезают, уступая место фабричной продукции), временами вызывает пароксизмы безумного консерватизма, приступы жажды возврата к отжившим с праксеологической точки зрения формам деятельности. Ведь никакая планомерная реставрация технического примитивизма не сможет иметь успеха.
Как же можно воздействовать на отрицательные последствия усиливающейся сверх терпимой меры специализации? Прежде чем пытаться отыскать такие возможности, нам нужно обосновать перед читателем кажущееся отступление от темы настоящего обсуждения. Относятся ли поиски мер для устранения недовольства к проблемам праксеологии? Входит ли в задачи праксеологии выявление справедливости пусть даже наиболее обоснованных плохих настроений того или иного действующего субъекта? Относится ли это к области общих условий исправности? Мы ответим твердо: относится.
С помощью общественных средств можно сделать жизнь людей более приятной или, скорее, менее тягостной, и этим прежде всего, разумеется, должны заниматься работники служб социального надзора. Но не только они, поскольку настроение работника решающим образом влияет на исправность действий. О вкусе блюд пекутся гурманы и те, кто обслуживает их. По-иному, но со всей серьезностью заботятся о вкусе пищи гигиенисты и врачи, понимая, что это свойство благотворно влияет на выделение слюны и желудочных соков и значительно способствует надлежащему ее усвоению. Таким же образом и исследователь условий исправности не может не интересоваться эмоциональными переживаниями работника, зависящими от условий его труда. После этого разъяснения приступим к обзору средств, предохраняющих от экстравагантностей специализации.
Прежде всего здесь, как и во многих других случаях, сохраняет свою ценность аристотелевский девиз умеренности: оптимум — это не максимум. Совершенствование мастерства, которым специалист обязан исключительному выполнению только одной функции, оплачивается снижением общей расторопности, умения найти выход из создавшегося положения. И, в конце концов, это снижение общей расторопности начинает приносить больше вреда, чем приносит пользы совершенствование специализации. Последствия бывают катастрофическими. Так происходит не только у людей. По предположениям некоторых зоологов, подобный процесс привел к гибели ряд зоологических видов. Причиной вымирания гигантских пресмыкающихся явилась якобы их чрезмерная «специализация». Когда вследствие геологических процессов условия жизни изменились, специализация оказалась вредной. Многочисленные группы теперешних пресмыкающихся составляют лишь жалкий остаток великолепного мира пресмыкающихся мезозойской эры и происходят от слабо специализированных предков.
Ныне считается, что удлинение рабочего дня сверх определенной меры не только не увеличивает производительность, но и ослабляет ее. И хотя бы поэтому, а не только из-за гуманности или в силу необходимости уступок рабочим стремление эксплуататоров максимизировать количество часов рабочего дня в капиталистической системе тормозится. Не следует ли ждать чего-то подобного в отношении усиления специализации? То, что специалист, как правило, делает свою работу лучше, чем «всезнайка», сомнению не подлежит. Но лучше ли работает тот, кто является сверхспециалистом, — вызывает серьезные сомнения. Приведем для наглядности мнение более чем десятилетней давности одного почтового работника, который постоянно был занят сортировкой поступавших писем на местные и иногородние. Он утверждал, что через несколько месяцев такой работы человек психически деформируется, впадая в состояние раздражительности и депрессии. Сортировщики мечтали, чтобы каждые два месяца их задания менялись: каждый сортировщик хотел бы поработать на регистрации заказных бандеролей, потом на отправке посылок и т.п. Они заверяли, что выполняли бы каждую из этих специальных работ лучше, чем если будут постоянно заниматься только одной. Уже сам отход таким путем от удручающей монотонности, лишающей свободы движений и поэтому ведущей к ошибкам, был бы источником совершенствования, хотя и представлял бы собой тормоз в процессе усиления специализации.