Это не были обычные резные фигуры, как вы, возможно, подумали. Вас вот недомерком никак не назовешь, а они повыше и вас, и меня были — куда нам... «Тайную вечерю», например, когда начали вырезать, так целую полянку в лесу вырубили. Один стол — как несколько моих, и лавки тоже — как несколько моих лавок. Но все равно апостолы сидели вплотную друг к другу, так что для Христа, казалось, уже и места нет. Он еле втиснулся, между апостолом, который стоял, протягивая руку с кубком, и тем, что уже спал, уронив голову на стол, — и был значительно меньше их. Наверное, едва до пояса достал бы апостолам, если бы все они вдруг одновременно поднялись. Христос уже в терновом венце и словно чем-то опечален — подпирал голову руками. С другой стороны стола какой-то апостол даже тянулся к венцу, словно хотел снять его с головы Христа — мол, слишком рано, но не мог достать. На столе несколько кувшинов с вином, и каждый кувшин — у меня даже такой посудины нет, чтобы сравнить. Вон лейка с ведром, так и то меньше будет. Хлеба — не помню, чтобы где-то пекли такие буханки. А ведь и десятикилограммовые, случалось, выпекали. Кужджалы собирались еще и навес над той вечерей поставить, но не успели.
Не могу вам сказать, имели ли эти фигуры какую-то художественную ценность. Я их боялся. Но разве страхом фигуры измеришь? Особенно, если тебе столько лет, сколько мне тогда было. Когда мать посылала меня к Кужджалам — спросить что-нибудь или одолжить, я всегда говорил, что у них этого нет или что я их дома не застал. А ты стучал? Стучал, но никто не вышел. Наверное, она мне не верила, потому что через какое-то время посылала сестер, Ягоду или Леонку, но так, чтобы я не видел.
Я никогда не слышал, чтобы они какую-нибудь фигуру пытались продать. Да и кому? О чем вы говорите, на базар такую везти? А сюда, в деревню, — кто поедет фигуры покупать? Приезжали за продуктами, я вам уже говорил, за фасолью, за мукой, за крупой. Только однажды дедушка — да, тот, слепой — пошел просить ксендза, чтобы разрешил пару фигур поставить в костеле. Но он не согласился: мол, Кужджалы в специальной школе этому не обучались.
Мне эти их фигуры иногда снились. Я вскакивал посреди ночи с криком, весь в поту. Мать думала, у меня какая-то хворь начинается. Заставляла пить травяной отвар, мед есть, потому что я боялся признаться, что это все из-за фигур. Не знаю почему. Может, я как раз того и боялся, что боюсь. Да еще резных фигур. Вы ведь сами знаете, у страха уровней много. Один спать не дает, другой, наоборот, сон нагоняет. А третий... Впрочем, что теперь говорить. Нет фигур, нет Кужджалов. Мед я, кстати, любил, а от отвара меня прямо выворачивало. Но мать стояла надо мной, следила: пей, пей, это для твоего же здоровья.
Вы любите травяные отвары? Ну вот и я тоже. Но мед-то, надеюсь, любите? Тогда я вам дам баночку с собой. По крайней мере, не будете казниться, что зря ко мне приехали. У меня свой, не покупной. Тут со стороны леса — может, видели — стоят несколько ульев, так это мои. И с этих нескольких, если год урожайный, меда — выше крыши. Одному не съесть. У меня с прошлых лет мед есть, такой, отстоявшийся — самый лучший. Если кто мне какую услугу окажет, так я медом расплачиваюсь — бывает, человек денег брать не хочет. Или вот, как сейчас, в несезон, кто-нибудь заглянет в гости — без баночки никогда не уйдет. Или в домиках кто-нибудь именины празднует, пойду поздравить и в подарок хоть баночку меда отнесу. Или где дети — о детях я всегда помню, без повода. Детям мед непременно надо есть.
Но лучше всего мед пить. Как? Заливаете утром чайную ложечку меда половиной стакана чуть теплой воды. И пусть себе стоит до следующего утра. Выжимаете половинку или четверть лимона, перемешиваете и пьете натощак, по меньшей мере за полчаса до завтрака. Если напиток слишком холодный, добавить чуть-чуть горячей воды. Рецепт здоровья. И для сердца, и от ревматизма. Мед все лечит. Не будете простужаться. В молодости, когда я на стройках работал, жили мы на квартире у одного пчеловода, и он меня научил. Да только разве тогда до меда было? Никогда на это времени не хватало. В крайнем случае водку пили. Водка тогда от всего была лекарством, а не мед.
Вы какой предпочитаете, вересковый или падевый? Падевый хвойный, а не с лиственных растений — он аж черный и гораздо лучше. Так я вам дам и того, и другого, по баночке. Я больше всего люблю гречишный. Был здесь один человек, он когда-то сеял много гречихи. Дня три назад я ему табличку подновлял.