И действительно, в углу, как показывают контуры на рисунке, находится заяц.
Правила, основанные на определенном истолковании и понимании законов науки, регулирующие наш научный поиск, вместе с правилами соответствующих разделов математики и логики, применяемыми при построении научной теории, а также правилами интерпретации в совокупности образуют метод данной науки. Метод, стало быть, есть особая подсистема в системе научного знания. По мере развития науки метод сам изменяется, развивается, уточняется.
Так как метод имеет самое прямое отношение к вычислениям, измерениям, наблюдениям и экспериментам, связывая воедино результаты этих видов познавательной деятельности, то он образует важнейшую часть современной науки. Поэтому, изучая строение науки, теория познания уделяет большое внимание анализу методов науки. Без преувеличения можно сказать, что метод образует живую душу, двигатель научного познания, и поэтому изучить метод в каком-то смысле то же самое, что науку в целом. Вот почему учение о методах научного познания, то есть методологию, часто отождествляют с теорией научного познания.
Теперь давайте займемся другой важной подсистемой — подсистемой эмпирических знаний. Вы, наверное, помните, что эмпирическими называются знания, опирающиеся на наблюдение, включая активное наблюдение, возникающее в ходе научных экспериментов. Чтобы наблюдениями можно было воспользоваться при построении научного знания, например, для выдвижения некоторых предварительных гипотез, для проверки истинности тех или иных научных законов, для уточнения того, имело ли в действительности место такое-то и такое-то событие или нет, необходимо выразить наблюдение в общедоступной корректной форме.
Обычно люди, желая подтвердить свои взгляды, догадки, ссылаются на наблюдения, говоря: «Я сам это видел или слышал». Если эти наблюдения представлены в письменной форме, их обычно называют описаниями.
Примером обычного литературного описания мог бы служить следующий отрывок из рассказа А. П. Чехова «Драма на охоте (Истинное происшествие)»:
«Возвращались мы прекрасной дорогой по полю, на котором желтели снопы недавно сжатой ржи, в виду угрюмых лесов. . . На горизонте белели графская церковь и дом. Вправо от них широко расстилалась зеркальная поверхность озера, влево темнела каменная могила».
Это довольно лаконичное и образное описание способно создать известное настроение, передать определенную гамму ощущений, но оно, разумеется, не является научным описанием. Если бы мы попросили нескольких художников-пейзажистов изобразить то, что содержится в данном описании, то наверняка получили бы несколько совершенно различных картин.
В науке такая неоднозначность и неопределенность совершенно нетерпима. Поэтому научные описания должны удовлетворять целому ряду точно определенных требований. Во-первых, ученый должен указать, при каких условиях* с помощью каких инструментов и приборов производилось данное наблюдение. Он должен, во-вторых, уметь определить, к чему относятся его наблюдения, о чем они говорят. Наблюдая, например, различные положения стрелки на шкале монометра и описывая свои наблюдения, физик-экспериментатор четко представляет себе, что его интересует не то, что он непосредственно видит, не колебания стрелки, а давление пара в котле, энергия движущихся молекул. Так как он не может непосредственно ощущать это давление, забравшись, например, внутрь котла с перегретым паром, не может непосредственно измерить скорости и определить направление движения молекул газа, то ему надо уметь истолковывать свои наблюдения в понятиях кинетической теории газов. Это означает, что, прежде чем сделать соответствующую запись, физик, так сказать, в уме должен перевести положение стрелки на шкале на язык чисел, характеризующих давление пара в котле. Только после этого делается соответствующая запись. Последовательность таких записей, выполненная в форме таблицы, графика или колонок чисел, составляет описание данного наблюдения или эксперимента.