Вообще-то я знаю, что об этом в определенных кругах, о которых я не хочу писать подробно, говорят неохотно, но ведь действительно появляются некоторые вопросы, ответить на которые никто не сможет лучше меня. Как так? Сейчас увидим. Однако, прежде чем мы рискнем задать некоторые из наших вопросов, давайте вспомним, как развивалась дальше вся эта история: Человек имел в своем распоряжении сад и мог вкушать плоды со всех деревьев сада, кроме одного — Древа познания Добра и Зла. Почему Господь вынес именно этот, а не иной запрет, нет объяснений, равно как и обоснований, ни у Бога, ни в Библии; также нигде не сказано, почему нарушение этого запрета карается смертью. В этом месте, со всей подобающей сдержанностью, замечу только, что до сих пор о смерти в этой истории не упоминалось ни разу, речь пока шла о Сотворении и о том, что люди должны плодиться и размножаться, а не о смерти, так что мы не должны строго судить Человека, ибо он и представить себе не мог, что следует понимать под этим наказанием и что такое смерть вообще.
Давайте вспомним, что именно этот Человек был вылеплен из кома земли и Бог вдохнул ему через нос живую душу; настоящего жизненного опыта он еще никак не мог обрести, и понятие наказания только тогда можно оценить по достоинству, когда знаешь разницу между Добром и Злом. Но именно это Бог строго запретил Человеку, однако изначально обходится с ним так, словно Человек должен знать, о чем идет речь, поскольку вынести такой запрет и требовать затем абсолютного повиновения разумно лишь в том случае, если люди уже могут отличать Добро от Зла. Однако именно этого им не было дано, пока они не вкусили упомянутого плода от упомянутого Древа познания, то есть, пока они вообще еще не знали, хорошо это или плохо — подвергнуться искушению, через которое они обрели способность выносить собственное решение о данном событии. Все это невозможно, если Человек будет соблюдать запрет Бога, запрет, который они смогут осознать, лишь нарушив его, — воистину мудреная ситуация, за которую нельзя винить всецело Человека, и вообще, что же это за Бог, доброту которого можно познать только тогда, когда действуешь супротив Него, во всяком случае — это Бог со странным чувством юмора. Возможно, Змей был абсолютно прав, утверждая, что Добро и Зло — это просто предрассудки Бога[13]. Собственно говоря, Бог создал Человека по образу Своему, в чем по праву можно сомневаться, но не дал ему Своей мудрости. Бог всезнающ, чего нельзя сказать о Человек, так что только Бог единый знает, что было Им задумано. Основания, которые приходят мне в голову по этому поводу, во всяком случае, бросают на планы Бога отнюдь не благой свет, но тут я промолчу, что буду делать и впредь.
Вообще, перед подлинно независимым судом (конечно, не на Страшном Суде, ибо он судит в таких случаях не вполне непредвзято) при наличии хороших адвокатов у Человека были бы неплохие шансы возбудить иск о возвращении в Рай, поскольку правовая основа изгнания отнюдь не однозначна, тем более что Адам никоим образом не выражал своего бесспорного согласия в регулировании данного вопроса, и его молчаливое повиновение — с правовой точки зрения — также не может быть расценено в этом смысле[14]. О соответствующем возмещении ущерба было бы заведено отдельное дело, и занятые в нем адвокаты охотно помогли бы советами, не имея в виду ничего дурного. Но мы забегаем далеко вперед, ибо наш Человек все еще находится в Раю, который он сам должен возделывать и хранить[15] (мало кто представляет, что в Раю необходимо работать!), что и явилось, как сообщает Библия, причиной того, что Бог создал Человека. Бог сразу же дал ему помощницу, поскольку Человек, будучи мужчиной, наверняка не справился бы в одиночку с возложенными на него задачами.
Вот так изложено это во второй истории о Сотворении мира, поскольку в первой Мужчина и Женщина появились точно в одно и то же время, а когда Бог обращается к ним и обещает владычество над миром, то всегда в множественном числе, т. е. Он обращается к Мужчине и Женщине одновременно. Тому, что в определенных кругах об этом говорят неохотно, можно удивляться, если хочется. Во всяком случае, можно было бы сэкономить на всех политических женских движениях последних столетий со всеми необозримыми последствиями их деятельности, если бы изначально, не вдаваясь в дальнейшие дискуссии, все оставалось так, как повествуется в первой истории о Сотворении мира.
Однако я отвлекаюсь. Итак, Бог запрещает вкушать плоды от Древа познания Добра и Зла и возвещает при этом, что в противном случае последует наказание смертью[16], причем — обратите пристальное внимание на то, что здесь говорится — смертью немедленной, а именно — Человек умрет в тот день, когда он вкусит плоды от Древа познания, не когда-нибудь, а точно в тот же день. Но пойдем дальше. После появления в Раю Женщины слева к ней приблизился Змей на своих, в ту пору еще чудесных, ногах[17], подобных мраморным колоннам, покоящимся на золотых стопах, которыми он так грациозно перебирал, что смотреть на него было радостно. О Змее мы пока еще ничего не слышали и ничего о нем не знаем, он обращает внимание Человека (нет, давайте уж будем точными, хотя для некоторых это будет болезненно — Змей обращает внимание Женщины) на то, что отнюдь не придется умирать немедленной смертью, если вкусить один или несколько плодов от этого дерева.
13
О том, что Добро и Зло являются предрассудками Бога, знал уже немецкий философ Фридрих Ницше и написал об этом в своей вышедшей в 1882 г. работе «Веселая наука». Вопрос, который поднимает здесь Дьявол, а именно, каким образом человек вообще мог понять запреты Бога, если он еще не обладал настоящим познанием, занимал английского философа Томаса Гоббса еще в XVII в. В работе «Основы философии» (1642–1658) он ставил вопрос: «Как мог Адам понять запрет Бога, если он еще не знал, что означает «вкушать», «фрукт», «древо», «познание» и что, в конце концов, означает «Добро» и «Зло»?» Гоббс находит на этот вопрос следующий ответ: собственно, язык возник в результате произвольного решения человека, следовательно, дефиниция, т. е. определение, а тем самым и различия между Добром и Злом покоятся на произвольном решении человека. По крайней мере, в другом месте Гоббс пишет: «Демонстративное познание a priori для нас возможно только тех вещей, производство которых зависит от самого человека».
14
Этот «правовой вопрос» Гоббс также затрагивает в «Основах философии». Перво-наперво он обращает внимание на то, что Бог основывает свое господство не только на разуме, но и на определенном договоре с человеком, т. е. «на послушании, основанном на согласии». Этот договор, однако, сразу же потерял свою действенность, и Гоббс задается вопросом, что, собственно, могло заключаться в запрете вкушать плоды с дерева, «ибо в самой природе фруктов — если исключить запрет — не заложено ничего такого, что после вкушения их могло бы повлечь за собой моральное зло, т. е. привести к греху». Следовательно, для юридических дебатов есть еще много места.
15
Обязанности человека, точнее сказать, мужчины, — возделывать и сохранять Рай — упоминаются в Книге Бытия (2:15). Бог хочет для мужчины «сделать помощницу, соответственную ему» (Быт. 2:18), скорее всего, чтобы помочь ему в работе в саду, что, в свою очередь, объясняет особые способности женщин в обращении с растениями и уходе за ними, а может быть, и присущую мужчинам лень.
17
В Книге Бытия (3:14) Бог проклинает Змея: «За то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, ты будешь есть прах во все дни жизни твоей». Из этого мы можем заключить, что Змей ранее обладал ногами, которых теперь в наказание он был лишен. Описание ног Змея и их красоты упоминается в Песне Песней Соломона (5:15), которая, однако, посвящена любимому мужчине и не имеет ничего общего со Змеем, но кто может знать.