Между прочим, я до сих пор еще не назвал имени утки, которую звали Пенелопа, что в этом отношении очень хорошо подходило, поскольку «penelops», по крайней мере, в греческом языке, точно означает «утка». Но на чем мы, кстати, остановились? Правильно, на вопросе о том, действительно ли и в какой степени тот жуткий мир за пределами Рая на самом деле может являться составной частью творения Господа, Совершенного, Великолепного, Всемогущего и так далее. Сомнения, которые могут меж тем закрасться в душу некоторых благосклонных читателей (и, надеюсь, также некоторых столь же благосклонных читательниц, внимательность которых я особенно ценю) относительно данного тезиса, я могу только подтвердить. Я располагаю об этом точными сведениями, потому что в то время я присутствовал при этом почти с самого начала и — признаюсь — тот, кто создал наш мир, в котором живет большинство из нас, я сам; и горжусь этим, так как этот мир все еще функционирует по тем правилам, которые я тогда придумал.
Теперь, очевидно, пришло время наконец представиться: я тот, кого обычно называют Дьяволом. Ко мне обращаются также по имени Абраксас и считают меня творцом и властителем мира, что отнюдь не так уж и неправильно. Я соединил в себе силу 7 планет, а имя Абраксас состоит из 7 букв, а если сложить их числовые значения, то получим число 365 (в лат. написании «Abraxas» состоит из 7 букв; здесь, очевидно, имеет место гематрия, от греч. — толкование слова, исходя из численного значения входящих в него букв. — Прим. Пер.), стало быть, я правлю в каждый день года, не давая себе ни минуты отдыха, а другие позволяли себе такое, создавая собственные творения. У меня нет для самого себя имени, а если бы я его имел, то я бы его здесь не выдал, поскольку оно никого никоим образом не касается; иначе люди постоянно взывали бы ко мне, что мне очень бы мешало в моем созерцательном покое, в котором я так нуждаюсь после стольких лет работы и усилий.
Для меня нашлось много других имен[34], когда в меня еще твердо верили, — Сатана, Шайтан, Вельзевул, Иблис, Велиал, Бегемот, Сет, Ариман и много еще таких, что мне не очень нравились, но больше всего из всех них мне приятно имя Люцифер, поскольку оно несет такой прекрасный и правильный смысл — «Несущий свет»[35]; я особенно хорошо чувствовал себя в начале эпохи Просвещения, но все это было очень давно, и именно поэтому я вновь выбираю этот путь, чтобы еще раз оставить нестираемый след в памяти образованной публики. Чтобы показать, насколько это серьезно, я объявляю себя ответственным за любой дефицит, который только может быть в этом, нашем, мире, даже если я не каждый раз был причиной его возникновения. Но этот, наш, мир стоил мне большого труда, поскольку для каждого, кто не является богом, творение создает существенные проблемы, несмотря на это, оно есть и остается моим творением, и поэтому я целиком и без оговорок признаю себя ответственным за это мое создание.
В последнее время люди привыкли то самое место, за которое, по их мнению, отвечает Дьявол, называть не иначе как Адом, что меня особо раздражает, когда они представляют себе самое ужасное из всех мест, где переносят все возможные муки, во всяком случае, там всегда присутствует поток негасимого огня, который пылает и его волны кипят и накатывают, вызывая скрежет зубовный сынов человеческих, звук, который мне чрезвычайно неприятен. И люди говорят, что после конца всех дней останется всего только два места, а именно Небесный Иерусалим, где будут пребывать избранные и праведники, и Ад, в котором вечно будет править Дьявол, и там будут находиться грешники и неверующие. Люди создали собственную географию Вечности, хотя они в этом ничего не понимают, однако все это есть великая тайна, которая хранится у Бога и у меня, и мы откроем ее лишь в конце всех дней, а до того все будет продолжаться, так как Время[36] является моим творением, моим детищем, его я специально выпросил для себя у Бога, и Он мне его доверил.
А теперь я истинно хочу сказать: изначально было лишь два мира, и на веки вечные других миров не будет, а именно Сад, который Бог отрешил от людей, так что вернуться туда они смогут, лишь если Ему этого захочется, и затем этот наш мир, который создал я и которым я горжусь, пусть людям он и кажется несовершенным, но они не ведают, о чем говорят. Людям напророчили, что они должны жить в этом мире и обустроить его лучшим образом, а думать о том, как Бог и Сатана поделили мир, чтобы каждый оставался и правил в своей части, им задумываться не следует. Лишь потому и является этот мир Адом, что я в нем правлю, ибо я есть Абраксас, Князь мира, и я останусь таковым и далее, и нет в этом мире никакого другого Ада до конца дней.
34
Черт имеет массу имен. Только люди дали ему множество самых разнообразных названий. Наряду с «чертом» и «Сатаной» его называют, например в Сирийской церкви «Акелькарса», это тот самый демон, который «пожирает испражнения, питается клеветой и стоит на левой стороне». В греческой и католической церквах говорится о «враге рода человеческого» («misanthropos») или о том, кто «ненавидит благотворное» («misokados»). Используются также такие понятия, как «черный» или «черный ребенок».
35
Имя Люцифер применительно к Дьяволу не встречается в Новом Завете, для него используются другие имена (Сатана, Вельзевул, Велиар, Аваддон). И напротив: выражение «Несущий свет» предназначается исключительно для Христа. Самый ранний текст, где это имя отождествляется с Сатаной или чертом, — «Апологетика» Тертуллиана, написанная в конце II в. н. э. На этом месте можно действительно задуматься, нет ли связи между Прометеем, принесшим людям огонь, и Люцифером, носителем света. Подобно Прометею, который украл огонь у богов и передал его людям, Люцифер тоже был низвергнут с небес: «Как упал ты с неба, денница, сын зари!» (Ис. 14:12). И далее: «А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней». (Ис. 14:13–15). Ср. у Луки (10:18): «Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молния». Утренняя звезда называется в греческом языке «heospheros» — «Приносящая утро» или «phospheros» — «Свет приносящая», на латыни это «Luzifer». Огонь (свет) считается неотъемлемым владением богов; и не случайно свет был первым, что сотворил Бог в новом мире (Быт. 1:3). В вопросе, как расценивать свет, великие умы Просвещения расходятся с романтиками: в самом слове «просвещение» уже заложено понятие «свет», и именно на этом основывали свою (полемическую) критику романтики. Новалис следующим образом формулирует это в своей работе 1799 г. «Христиане или Европа»: «Свет стал их любимцем из-за математической покорности и наглости». Соответственно, романтики признавали свет Откровения, но не свет разума. Ну и ради курьеза следует упомянуть, что в 350 г. в Кальяри был епископ по имени Люцифер, который активно вмешивался во все современные ему дискуссии о природе Христа, а за это должен был принимать покаяние. Влияли ли на судьбу епископа с таким именем эндемические криминальные наклонности в Сардинии, сказать трудно.
36
Утверждение Дьявола, что он и есть создатель времени, справедливо в той степени, что время в нашем представлении мыслимо лишь во взаимосвязи движений в пространстве. Если же воспринимать созданный Богом Рай как совершенный, то это значит, что там ничего не движется (и не изменяется), поскольку в таких изменениях нет больше нужды, ибо Богом самим сказано, что Он в высшем совершенстве своем почил от всех дел своих. В этом смысле только несовершенное творение Дьявола нуждается в движении и изменениях и, тем самым, во времени в качестве континуума, в котором совершаются процессы.