Но я утверждаю, и в этом я полностью един с Богом, что людям не пристало знать все и вся, что это наглая гордыня и заносчивость — пытаться незвано вторгнуться в секреты и таинства этого мира. Долгое время люди придерживались этого принципа, признавая тот факт, что знание должно быть доступно лишь тем, кто трудом своим стремится к нему, кто смиренно подвергает себя страданиям и лишениям, кто познает в муках и понимает, что путь к звездам лежит через грязь и отбросы глупости, именно так вынужден был я проделать этот путь сквозь блуждания в Хаосе, и добавлю (ибо Он сам сказал мне об этом), что и Бог должен был пройти через некоторые испытания, прежде чем Он смог начать грандиозный труд Творения. Сегодня любой может купить знание на рынке и преподносить его по своему разумению, и никто не спросит, какое значение может иметь это общедоступное знание и какую может принести пользу, так как люди давно утратили способность разглядеть значимость и сущность.
Сегодня знание, подобно пище, стало продуктом, который в течение всей жизни, все в новых и новых вариантах, потребляют и затем выделяют, и каждый раз человек должен заново переориентироваться, общаясь с новым вариантом знания, и люди стали словно флажки на ветру, которые лишь беспомощно трепещут, если подует на них свежий ветерок, тогда как им следовало бы быть парусами, которые должны со все возрастающей силой увлекать корабль моего творения в гавань совершенства. Во что же превратилось Знание, бывшее когда-то украшением образованных и избранных людей, если в нем теперь мило сплелись воедино «theoria» и «gnosis»? Знание опустилось до уровня мишуры и дешевой подделки, оно бездумно накапливается и скупается, и ценность его определяется лишь тем, насколько полезным оно может оказаться в жертвоприношениях идолу Мамону; возможно, когда-нибудь, в очень отдаленные дни, люди смогут узнать, на чем зиждется мир, но они пока еще не могут дать связный ответ на вопрос, кто они такие и для чего существуют. А до тех пор их знание остается тщетным и дешевым.
«В начале сотворил Бог небо и землю, в начале было Слово» — да, в определенных кругах на такой трактовке охотно бы остановились. Но что же было до начала, что делал Бог до Сотворения мира? В этих кругах всегда уходили от таких вопросов, а если нужно было отвечать, то отвечали с насмешкой и угрозой: «Бог думал над тем, какое наказание наложить на тех, кто задает такие вопросы». Так, во всяком случае, ответил некий Августин. Это нельзя доказать с полной определенностью, но он всегда находил умные ответы на любые вопросы, правда, я никогда не мог себе уяснить, откуда именно Августин мог знать всегда все и вся, хотя воля Божья неисповедима, и, наконец, его же при этом не было, во всяком случае, я такого не помню, а память у меня хорошая.
Ну да ладно, я не хочу разводить здесь ненужные дебаты, возможно, в начале действительно было Слово, об этом я не хочу спорить здесь и сейчас. Но до начала было нечто совершенно другое, а именно — Вселенная Хаоса; можно также сказать «Космос возможностей», ибо это и есть Хаос, когда все возможно, но ничто не реально, когда правит святая и вечная контингенция (возможность и отсутствие необходимости одновременно. — Прим. пер.), а ее старый и извечный враг, порядок, не бросает ей вызов. Этот Космос возможностей назвали изначальным Океаном Нуна[39] (Нун — древнеегипетский бог. — Прим. пер.), в котором были и мечты, и надежды, и судьба, а также вера, которой хватило бы на всех существ, которые когда-либо появятся. В те времена все было почти совершенным, так как вещам недоставало лишь одного свойства, а именно — существования, что, однако, не мешало многим из этих вещей ни тогда, ни сейчас, ибо они были и всегда были счастливы быть только возможными, но не существующими.
Я лично могу подтвердить, что все тогда было куда как красивей и проще, ведь, в конце концов, только реальное существование делает вещи гадкими и трудными. Никогда во веки вечные действительность не достигнет красоты мечтаний и видений, всегда реальность остается далеко позади потенциальных возможностей. Каждый из нас на собственном опыте убедился, как быстро мельчают и бледнеют наши великие и яркие идеи, наши планы, наши ожидания и наши надежды, как только мы беремся, претворять их в действительность. Это именно действительность обливает грязью и разрушает наши мечты навечно[40]. Исходя из собственного, очень богатого опыта, хочу добавить, что и я наверняка сделал бы иногда кое-что значительно лучше, если бы не пачкал руки о реальную действительность. Но об этом я должен промолчать.
39
В древнеегипетской религии Океан Нуна представлял собой изначальный океан Хаоса, первозданное состояние мира, из которого возникли земля и воды, а позднее и боги.
40
Вопрос о том, насколько завершенное произведение соответствует представлениям Творца, ставился довольно часто, тем более, что вполне можно себе представить, что уже на самом акте изготовления лежит вина, а именно вина перед более величественной задумкой. Не в одном только и вполне определенном смысле составление и изготовление сопряжены со страшным предательством истины намерений, гармонии или совершенства. Римский поэт Вергилий, например, ощущал настойчивое желание уничтожить «Энеиду» из-за ее несовершенства; другие художники осуществили такое желание. Многие из произведений Кафки были бы потеряны для нас, если бы Макс Брод выполнил его завещание. Конечно, это было бы вызовом — написать: «Историю уничтоженных произведений», прежде всего тех, которые никогда не были достоянием общественности.