Я завидовал Богу и был одновременно полон жаждой деятельности. Я хотел создавать, я сам хотел попробовать, как бы все было, если трансформировать потенции в реальность и пустить их созревать, я хотел испытать ту дрожь, которая охватывает тебя, когда держишь, наконец, в руках первый продукт своего духа и собственного труда. Разве Бог не делал каждый вечер перерыв, рассматривая в минуты отдохновения плоды своего труда, поначалу испытующе и опасливо, а затем с высокой гордостью и удовлетворением: «И увидел Бог, что это хорошо». Он действительно не ожидал ничего иного, поскольку Бог в таких делах всегда был довольно самоуверен и никогда не допускал критики своих творений, но я вполне уверен, что и Ему был не чужд этот краткий миг сомнения или, по крайней мере, волнения, которое испытывает каждый, кто в первый раз осматривает плоды своих трудов. Стал бы Он в противном случае утруждать себя и осматривать их с временной дистанции и к тому же давать им оценку?
Не могу здесь не заметить, что Бог имел все основания гордиться своим Творением, своим трудом, равно как и его плодами. Однако гордость всегда не слишком далека от тщеславия, и у Бога тоже, и именно поэтому Он начал этот грандиозный труд по Сотворению мира, ибо Его понимание Самого Себя однозначно требовало, с одной стороны, не оставить мир незавершенным, поскольку такое неисполнение означало бы недостойную Бога форму скупости, а с другой, — сделать мир божественным и богоподобным, ибо только лучшее формально и материально может выразить всемогущество Творца. Кто желает, тот может и здесь разглядеть некую форму страсти, наличие которой на первых порах могло остаться незаметным, но если Он мог быть разгневанным и скупым, что мы уже наблюдали, то почему бы не страстным? Понятно, что я не хочу больше высказываться по этому вопросу, воистину, хватит об этом.
Итак, я не отдался зависти, и не бросился сразу же в атаку на Бога и… не победил Его, а сначала решил в тишине и спокойствии понаблюдать за Ним. Его способности были воистину впечатляющими, я готов снова и снова это повторять. Чем дольше я, однако, наблюдал за Ним, тем яснее мне становилось, что Его Творение свершалось по определенному принципу, а именно: каждую вещь Он создавал лишь в одном единственном экземпляре, и хотя каждая вещь была совершенна и безупречна, но сама по себе оставалась единственной и, в конце концов, одинокой, но это Богу не мешало, ведь Он тогда тоже был единственным и одиноким. В системе его Творения была одна амфибия, одна-единственная корова, одна-единственная летучая мышь, одна-единственная фисташковая пальма — было все, что только можно себе представить, но только в одном-единственном экземпляре. Были также один-единственный паровой двигатель и один-единственный бульонный кубик, одна-единственная атомная электростанция и один-единственный губной карандаш, все имело высшую степень совершенства и красоты, но даже если нам об этом еще не было известно, Бог давно уже духом Своим сотворил эти вещи и еще много чего другого, о чем я не могу говорить, и что Он держит сокрытым от взора людей, поскольку в этом у них пока не было потребности, но Господь загодя уже придумал все это, поскольку так Ему хотелось. Чтобы создавать совершенство, требуются огромные усилия, и под конец Бог был настолько утомлен, что Ему уже на седьмой день потребовался отдых; Он смог только благословить свои создания и призвать их плодиться и размножаться, а затем какое-то время Бога не было видно и слышно.
Тут я осознал свой шанс и использовал его, ибо теперь, в седьмой день, я мог начать мое собственное творение, которое я долгими холодными ночами, когда Бог спал, тайно подготавливал в полной тишине, ибо я — Князь Ночи и Сова — мой спутник, а Никта — моя служанка (Nyx; греч. — Никта, Нюкс — Ночь, греческое божество, противопоставляемое Гемере, богине Дня, родившейся от Хаоса, одна из первичных мирообразующих потенций. — Прим. Пер.). Разве не простиралась над всем миром в его прекосмической экзистенции холодная и мрачная тьма, пока Бог не прогнал ее одним простым словом: «Да будет свет? И стал свет» (Библ. 1:3. — Прим. пер.), ибо Ночь была просто поражена появлением другого существа, а Бог заключил ее навечно в цепи, чтобы она всего-навсего отделяла один день от другого. Хотя Творение Бога и было мощным и впечатляющим, оно все-таки было конечным и оставило немало простора и для меня, причем я, во всяком случае, постоянно отдавал себе отчет в том, что я не имел права вступать в соревнование с творениями Бога, ибо то совершенство, которое им придал Бог, не может быть превзойдено, тут можно только промахнуться. Пусть я буду трусливым и завистливым, но я отнюдь не глуп, ибо в противном случае я вряд ли нашел бы свой путь в действительный мир, блуждая в Хаосе. А потому я днями и ночами предварительно составлял план, которым я сегодня горжусь так же, как гордился тогда, поскольку в своей простоте, а на большее я не был способен, он просто гениален.