Моя задача теперь заключалась в том, чтобы подготовить людям путь к культуре, что у меня получится (в тот момент мне это стало совершенно ясно) только в том случае, если я в общении с ними буду играть не свою собственную роль, а роль Бога. Люди верили, что они достаточно хорошо знают Бога, ведь им внушали, что они созданы по Его образу и подобию, и они до сегодняшнего дня сначала ищут и Бога, и истину в себе самих, что, по моему мнению, а я себя немного знаю, является величайшим из всех грехов и дерзостей. Ну что люди в столь короткий срок могли воспринять от Бога в Эдемском саду? Могли они действительно оценить grandeur (франц. — величие. — Прим. пер.) Его Творения ведь, будучи всего лишь продуктом они не знали, какой великий за этим стоял труд? Что понимали они в совершенстве, поскольку сами до сих пор не создали ничего, кроме нытья и жалоб, что вообще заслуживало бы упоминания? Люди несколько раз встречались с Богом в саду Эдемском, но они разглядели Его лишь тогда, когда Он в гневе своем изгнал их из Рая.
Стало быть, о Боге люди знают мало (а звери еще меньше, ибо им все едино, пока они могут в достатке есть, пить и спокойно размножаться), поэтому мне не трудно будет занять Его место в сознании людей, тем более что Бог в своем гневе исчез, и херувимы тоже не могли сообщить, когда Он вернется и вернется ли вообще. Это меня удивило, ведь говорят, что они ближе всех к Богу, Его доверенные лица, Его телохранители, благороднейшие придворные, которые несут Его трон на своих спинах, когда Господь путешествует, как свидетельствует их имя. Собственно говоря, они должны бы знать место, где Бог пребывает, но они не могли или не хотели дать мне эту информацию. Тут я не продвинулся вперед. Если бессмысленно рассказывать людям что-либо о свободе, ответственности и алгоритме, поскольку они не желали слушать и понимать, я должен был пойти другим путем. «Цель оправдывает средства» — так, кажется, будет сказано позже, когда люди постепенно разберутся что к чему, но до той поры пройдет много времени.
Итак, в результате простого действия, а именно собственного решения, я заступил на место Бога и предстал пред людьми в Его образе и говорил от Его имени, что быстро облегчило ситуацию. Мне это отлично удалось, так как люди познали Бога только в гневе, а такое состояние вообще ничего не говорит ни о Нем самом, ни о Его способностях, но люди другого не знали. Даже с высоты сегодняшнего дня, после того как прошло много времени и многое на земле изменилось, я должен похвалить себя за это решение, ибо, как только проявляются недостатки моего творения (а я не могу их отрицать) и люди задаются вопросом, как мог допустить такое Милостивый, Добрый и Любящий Бог, я могу, с одной стороны, сослаться на Божий гнев, а с другой — на необоснованность Его решения, и дебаты на эту тему довольно быстро прекращаются, особенно тогда, когда я требую от них благоразумного поведения в обмен на то, что в один прекрасный день воплотится их великая мечта, и они опять вернутся в Рай.
Дело решалось довольно просто: на некоторое время я удалился от людей, а затем возвратился в обличии Бога. То, что осталось в их памяти от той первой встречи, когда я предстал перед ними в моем истинном облике, было смутным воспоминанием, которое лишь со временем стало проступать более отчетливо, и именно тогда, когда люди перестали с трудом влачить свое существование, а стали находить время и досуг[60], чтобы задумываться о других вещах. Сегодня, когда люди более или менее успешно занялись разработкой собственного алгоритма и созданием собственного творения, сегодня мне нет необходимости притворяться, и я могу скинуть одежды, в которые я рядился, и с гордостью признаться, кем я являюсь на самом деле, а именно Дьяволом — творцом этого мира. Сегодня, и только сегодня я могу надеяться, что люди по заслугам смогут оценить мои труды во всех деталях и масштабе, я также уверен, что они простят мне малый грех лжи, поскольку ложь не относится к смертным грехам, хоть и запрещена эксплицитно в каталоге так называемых Десяти заповедей, хотя изначально, как мы уже знаем, речь шла о пятнадцати заповедях, из которых пять были утеряны. Я хочу обратить внимание на то, что имеется некая арифметическая разница между семью грехами и Десятью заповедями (эта разница равна трем, замечу для тех читателей, которые страдают дискалькулией[61]), и что можно задаться вопросом, не существует ли трех заповедей, нарушение которых не трактуется как смертный грех.
60
Отметив, что предпосылкой для развития культуры, техники и искусства является наличие необходимого времени и досуга, Дьявол ссылается на марксистскую экономическую теорию, согласно которой сначала должен возникнуть общественный прибавочный продукт, другими словами, определенный избыток продовольствия, прежде чем общество охотников и собирателей сможет приступить к развитию науки, техники или искусства.