Да, это впервые появилась смесь из угрызений совести и чистого страха перед наказанием, которые, правда, в дальнейшем никого не отвратили от дурных поступков, если у того, кто их совершал, было на то твердое желание или полное безразличие. Уж поверьте мне, поскольку с тех пор я встречал немало людей, находившихся в той же ситуации, что и Каин, и меня тошнит от них, и я больше о них не забочусь, пусть делают что хотят. Каину я, правда, немного сочувствовал, поскольку меня в первую очередь волновали не грех или наказание, а выживание оставленного на мое попечение человечества. А во-вторых, я должен был позаботиться о том, чтобы Адам вновь познал Еву, даже если у нее не было для того никакого желания и она со дня на день ждала, когда же, наконец, наступит вполне заслуженный ею климакс. В конечном счете, мне все же удалось уговорить ее, и она родила Сета и еще нескольких сыновей и дочерей.
Чтобы успокоить Каина, я отослал его подальше, где он никого не знал, и где никто не знал его, что всегда является отличной предпосылкой для нового начала. Что касается женщин, то сначала Каин был довольно разборчив, и это не должно удивлять, ведь женщины моего творения были в то время несколько более волосатыми, чем это принято сегодня, причем волосы росли у них не только на ногах и руках, но и на спине, лбу и животе, так что мне сначала пришлось учить против их воли подстригаться, от чего некоторые женщины до сего дня упорно отказываются. Ну да ладно, таковы женщины. Прежде всего, Каин был первенцем совершенной женщины, которую звали Евой, и поэтому он по праву выдвигал большие претензии к женщинам, что его отличает от многих сегодняшних мужчин, но ведь они — посредственные сыновья посредственных матерей, поэтому, если они предъявляют претензии своим женам, им нужно немедля затыкать рот.
Я отдавал себе отчет в том, что вкусы и индивидуальные желания не должны были играть никакой роли в тот момент, когда на кон было поставлено будущее всего человечества, и мне удалось устроить так, чтобы Каин познал одну из тех женщин, которых я ему постоянно предлагал. Истины ради необходимо все-таки добавить, что многие женщины, в свою очередь, не находили в Каине ничего привлекательного, так как лицо его было изуродовано большим пятном, а кроме того, он все время говорил только о своей матери и о том, что ему по праву должен быть разрешен допуск в Парадиз (Pardês означает Сад), но женщины об этом ничего не знали, так как слыхом не слыхали ни о саде Эдемском, ни о Парадизе, ведь они были результатом моего, а не Божьего Творения. В общем, Каин не был привлекателен, хотя сам считал себя таким, и тут я ничего не мог изменить.
К счастью, однако, все прошло, в конечном счете, так, как и должно, и потомство Каина, прежде всего дети Ламеха, проявили себя чрезвычайно способными в обращении с разной техникой, будь то добыча руды или плавление металла, чему их научил Азазель, равно как и изготовление оружия, что мне в то время совсем не понравилось, и я позаботился, чтобы Азазель вновь прибыл на Землю и показал женщинам, как изготавливать украшения, косметику и разные краски с тем, чтобы мужчины отвлекались от бряцания оружием, совращая женщин. Жалко только, что этот самый Ламех оказался достойным наследником своего предка и убивал всякого, кто ему не нравился или кто наносил ему рану, пусть даже и случайно, но в тот момент на Земле было уже достаточно людей, и мне не приходилось больше заботиться об этом.
ПЕРВОЕ ИНТЕРМЕЦЦО: Братство
Ну что ж, честно говоря, я не желал больше иметь к этому делу никакого отношения и был чрезвычайно рад, что работу свою я сделал, и что не услышу больше ничего ни об издательстве, ни об этом подозрительном господине Б. Кемпфере. Гонорар был переведен на мой счет, но все мои попытки проследить прохождение платежей не дали результата, поскольку следы гонорара терялись в банковских дебрях островов Вест-Индии, поэтому я решил не думать больше об этом, уж тем более ни с кем об этом не говорить.
Разумеется, мне еще тогда довольно быстро стало ясно, кого пытался представлять тот самый Б. Кемпфер, а именно — Дьявола. Еврейское слово «сатана» означает не что иное, как «обвинитель», т. е. некто, кто в рамках судебного процесса выполняет задачу ставить как можно более точные и конкретные вопросы и таким образом доказать вину обвиняемого. В этом смысле он — дух отрицания и, стало быть, является поистине «разрушителем» («Bekämpfer»). По крайней мере, с точки зрения обвиняемого, который, естественно, чувствует себя после обрушивавшихся на него вопросов, обвинений и недоверия подавленным, особенно если в душе он сам считает себя виноватым.