На помощь Смерти приходят сами люди, которые с течением времени так организовали свою жизнь, что для них стали характерны скопления в одном месте; сдается мне, что именно для этой цели они понастроили высокие башни, куда они упорно стараются набиться без всякого смысла и цели, что, однако, оказывается полезным, когда Смерть сильно торопится и не стремится кропотливо заниматься каждым человеком в отдельности. Бóльшую выгоду, причем во всех смыслах, принесло Смерти то обстоятельство, что я в свое время научил людей греху вожделения, и они оказались прилежными учениками, так что теперь Смерти можно было положиться на то, что зерна гибели будут передаваться от одного человека к другому через близость, и ему, особо не напрягаясь, удается свободно бродить по белу свету.
Во время одной из таких встреч (я уже не помню, когда и где это могло иметь место, ибо после всего того, что мне пришлось пережить за долгие годы, не хочется отягощать свой дух воспоминаниями о второстепенных вещах), мы с ним, сначала в шутку, а затем с все возрастающей серьезностью углубились в тему, кому из нас приходится больше трудиться в этом мире.
Господин Смерть выложил мне со всей обстоятельностью, что ему, в конце концов, приходится заниматься чуть ли не каждой вещью в этом мире, поскольку почти все смертно или, по меньшей мере, преходяще, и это находится в его компетенции; я же, по его мнению, могу концентрироваться на небольшой, избранной группе вещей и существ, что, несомненно, представляет собой более легкую задачу, так как в этом случае остается значительно больше времени и возможностей глубоко и обстоятельно заниматься каждым в отдельности. Еще он сказал, что такое положение дает возможность, в данном случае мне, разрабатывать и проверять на деле индивидуальные и специфические приемы, благодаря чему можно время от времени избежать постоянной скуки, которая, что ни говори, является нашим самым грозным общим врагом. Этот враг, который, как не без основания предположил мой собеседник, по заданию Бога везде и всегда старается подчинить нас себе, что ему, однако, не удастся, ибо господин Смерть поклялся самому себе никогда и ни за что не бросить своей работы, поскольку это его долг перед самим собой и своей честью, что бы там ни случилось.
Когда он так говорил, у меня на глаза навернулись слезы, ибо меня глубоко тронули верность и чувство долга моего старого друга, его совестливость и строгость, которую никто и ничто не сможет поколебать. Меня настолько захватила его речь, что я встал со своего места, подошел к нему и обнял его со всей сердечностью; я назвал его своим дорогим другом на вечные времена, что его также взволновало и тронуло. Затем я заказал еще одну бутылку вина, или, может быть, еще сакэ, точно вспомнить не могу, но это не играет никакой роли. Мы незамедлительно принялись за нее, с чувством взаимной симпатии подымая наши бокалы за благополучие друг друга.
А потом, я не исключаю, что тут определенную роль сыграл алкоголь, я не удержался, указав, правда, весьма дружески и в шутливой форме, на то, что его задачи с наступлением конца всех дней отпадут; во всяком случае, так записано, в то время как я буду и дальше, от вечности до вечности, заниматься всеми теми, кого Бог окончательно изгонит из своего Творения и ввергнет в огненную лужу или пучину тьмы. И это тоже записано. Из этого следовало бы сделать вывод, что точно не известно, даже если это записано, будет ли это огонь или мрак, хотя они плохо совместимы. На это в определенных кругах, о которых речь шла выше, последовал ответ, что наказания будут такими страшными и неизмеримыми, что при этом вечный огонь сможет гореть в вечной темноте.
Пусть будет так. Во всяком случае, пришли к единству в том, что Смерть победят навсегда; даже дикие звери и птицы должны будут вернуть всю ту плоть, что они пожрали, ибо Бог хочет, чтобы люди предстали опять зримыми в их обличии. Разве не сказано в пророческих 12 писаниях: «кости к костям во членах, мускулы, нервы, плоть и жилы к ним и кожу и волосы сверху, и Ураэль Великий привнесет дух и душу, и возникнут Четыре Ветра, обдуют они мертвецов, и те оживут и встанут на свой ноги, и где тогда бысть Смерти на веки вечные»[76].
76
Дьявол ссылается здесь на 4‑ю и 6‑ю главы апокрифического текста «Апокалипсис Петра», написанного на греческом языке, возникшего, очевидно, в середине II в. н. э., который стал известен и доступен в виде коптской рукописи с 1910 г. «Апокалипсис Петра» был сравнительно поздно (с V в.) исключен из числа канонических текстов.