Итак, люди недовольны, поскольку они полагают, что обнаружили недостатки в моем творении, но кто они такие и что о себе возомнили, чтобы судить об этом, с чем и по каким меркам могут сравнить они мое творение, ведь люди не видели ничего другого, кроме этого мира, которого они так до конца и не поняли. Как могут они представить себе какой-либо другой мир, когда сами так ничего и не создали? В крайнем случае, люди смутно помнят то время, когда они находились в Раю, когда они уже восприняли душу, но еще не были рождены, ибо Сад — это не что иное, как утроба матери, а, рождаясь, человек изгоняется из Рая, куда он никогда уже не вернется, так как Рай — это матка, а туда никто не возвращается, став взрослым.
Но человек пожирает самого себя в своей бесконечной и в то же время бесплодной тоске по тем невозвратным временам полной беззаботности, когда все было устроено наилучшим образом, а ему не было нужды о чем-либо заботиться, принимать решения и нести ответственность. Разве человек не познал еще, что Богу не совсем и не до конца удалось изгнание из Рая, что остается еще какая-то, пусть исчезающая, частица, сохранить которую на длительное время человек смог бы, направив на то все свои усилия? Одними меланхолией и печалью об утрате не совладать с теми требованиями и вызовами, которые я бросил в этот мир, чтобы учить и испытывать людей, настолько сильно я хочу позволить людям таким путем повысить интенсивность их восприятия наслаждения, ибо оно доставляет удовольствие в полной мере лишь тогда, когда осознаешь его невозвратимость.
По масштабам такого воображаемого или оставшегося в воспоминании Рая мой мир должен быть плохим, полным недостатков и ошибок, непригодным для дела и для личности, одним словом, злым, поскольку этот мир представляет собой противоположность, отрицание ничем не отягощенного радостного блаженства во чреве матери, которое человеку дано было когда-то вкусить. Здесь, в моем мире, нужно работать, чтобы жить, нужно терпеть тяготы и невзгоды, чтобы затем получить возможность познать моменты мимолетного счастья, в чем никогда нельзя быть уверенным, в чем пришлось убедиться Иову.
В моем мире нужно утверждаться в борьбе с другими, но и тут нельзя быть уверенным до конца, чаще бывает, что Дьявол, как говорится, гадит всегда кучку к кучке, т. е. предоставляет богатство и счастье тем, кто этого вообще не заслужил. В таких обстоятельствах люди просто должны становиться недовольными и завистливыми, разве не должны они стенать и жаловаться без конца и надеяться на день Страшного Суда, когда они, наконец, увидят, что такое справедливость, которой им пришлось так долго ждать?
Да, я могу понять людей, но что им даст мое понимание, ведь из-за них я не буду менять свой алгоритм, а Бог не откроет вновь врата Рая, причем людям я могу только посоветовать не слишком полагаться на милость Божью, ибо разве не сказано у пророка Исайи[79]: «Я, Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, творю это». Разве не говорит об этом Амос[80], который тоже был пророком, как Исайя, и получил слова от Бога, что «бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы», причем сам, возможно, ему помогал только Эламир, ангел силы, но об этом ничего и нигде не написано.
Мне недовольство людей может быть безразлично, пока они сами им довольны. Однако здесь я хочу указать еще на одну дурную человеческую привычку, а именно — на нетерпение, о котором я вообще не мог бы сказать, откуда оно взялось. Во всяком случае, я людей не учил быть нетерпеливыми, ибо мой союзник — госпожа, носящая имя Время (в немецком языке существительное «время» женского рода. — Прим. пер.). Ей я обязан моими величайшими и прекраснейшими достижениями, только в союзе с ней я могу развернуть мой алгоритм, я люблю ее, и в ней вершится моя сущность, ибо она прекрасна, моя сестра и любимая невеста, я запечатлел ее в моем сердце и на моей руке, и она сильна так же, как мой старый и добрый друг Смерть. Она моя, ее я долго выпрашивал у Бога и получил навсегда, и любовь моя не кончится с приходом Судного дня. Госпожа Время — моя любовница, она мать и повивальная бабка моего творения, она выносила мои создания и родила их, кормила и воспитала, без страданий и жалоб, окружая повседневной заботой, чтобы потом передать Смерти, когда, наконец, свершится смысл и цель моих созданий.