Конечно, в глубине души девушка догадывалась, что последует далее. Ведь не спроста Иван заволок ее сюда, словно дешевую потаскушку. Но ни сопротивляться, ни убежать она не могла. Ее тело изнывало от дикой надламывающей боли. И Алена проста, ждала, свернувшись в калачик, считая приближающиеся шаги, и моля небо, что б этот зверь оставил ей жизнь.
Алена зажмурилась. Раздался оглашающий поверхность стен треск рвущейся материи. Обращенная в безобразные клочья белая маячка полетела в сторону, обнажив невинную плоть. Еще крепче закрыв глаза, она дрожала всем естеством, чувствуя, как нежную кожу обжигает холод пола, как жадно похотливо шарят по девственному телу липкие потные пальцы. Горечь омерзительного отвращения комом подкатила к горлу девушки. Ей было страшно. Ибо она понимала что сейчас этот слюнявый юнец ее не просто растопчет, а надругавшись осквернит невинную плоть, наплюет, изуродует плотоядной сладострастной грязью. И горькие слезы вновь хлынули по щекам девушки.
Но неожиданно истошный неистовый вопль, от которого кровь похолодела в жилах, резким раскатом ударив по ушам, содрогнув облезлые стены, огласил все здание. Испуганно передернувшись, Алена несмело робко повернув голову, тут же оцепенела от охватившего ее ужаса.
Сидя на грязном полу у дальней стены напротив девушки широко раскинув ноги, дергался, словно в конвульсиях ее бывший кавалер Иван. Лихорадочно ерзая по полу ногами, как будто пытаясь убежать, вжимаясь всею спиною в каменную кладку, захлебываясь в собственном безумном срывающимся на хрип крике, он скрученными от боли пальцами отчаянно пытался сбросить со своего лица огромную серую крысу. Но руки не слушались его, а тварь не спешила убивать бьющегося в эйфории мук человека, с яростной одержимостью вгрызаясь в физиономию.
Эта агония длилась с пол минуты, но Алене показалось, что значительно дольше. Однако, наконец, вовсе обезумев от адской пытки, человек превозмогая себя с трудом все ж ухватив крысу за холку, швырнул животное прочь.
При виде его открывшейся ее взору изувеченной раскромсанной в кровавое месиво лицевой полости девушку едва не стошнило.
Правая половина лица молодого человека изодранная в клочья до самого мяса острыми крысиными когтями, была полностью залита густой багрово красной кровью, обильно сочившейся из пустой выеденной глазницы. У нижней части виска на уровне губ, на тоненькой жилке висело окровавленное глазное яблоко. Пребывающий же в шоковом состоянии юноша уже даже не кричал, а просто открывал, искаженный гримасой невыносимой боли, рот, глотая испачканными кровью губами сырой про плесневелый кислород подвала. Не в силах подняться он широко распахнутым левым уцелевшим глазом боязливо нервно смотрел на ощетинившуюся крысу с измазанной его кровью мордой и лапами. Искоса взглянув красными огоньками маленьких глаз на перепуганную практически нагую девушку, зверь, ехидно улыбнувшись юноше хищным оскалом, сорвался с места, в мановение ока, опять оказавшись на его лице.
Новая волна неистового вопля, в которой четко слышалось жадное чавканье с аппетитом поглощаемой разрываемой на куски плоти, окатила старые замшелые стены. Однако словно задохнувшись, в собственном крике молодой человек, вдруг резко сорвавшись на высокой ноте, внезапно стих, потеряв сознание и обмякнув подобно тряпке в луже собственной моче. Единовременно с тем, ударившись об пол, желеобразно подрагивая как мячик, к ногам юной девы подкатился его левый глаз. Но Аленка не закричала, так как страх сдавил ей горло, напрочь лишив дара речи. Она просто смотрела на вырванное человеческое глазное яблоко, сдерживая подкатившую к гортани рвоту, и не зная, что ей делать. Одеревеневшие конечности не слушались будто атрофированные, а тело бил жуткий озноб. Что в принципе было не удивительно. Поскольку первый раз в жизни Алена явилась свидетельницей подобной кровавой сцены, она пребывала в глубочайшем парализующем трансе, чувствуя неимоверный страх, ужас и безграничную жалость к тому, кто всего минуту назад избивал и хотел надругаться над нею.
Что до крысы, то она, кажется, была довольна. Оставив, обмякнув распластавшееся у подножия стены тело, она, мягко ступая окровавленными лапками, подползла к перепуганной девочке, вычертив на пыльной поверхности пола извилистый кровавый след, протянувшийся непрерывной, витиеватой кошмарной полосой. Обхватив руками длинные стройные ножки и прижав их к груди, Алена опустив голову, с ужасом и тревогой боязливо недоверчиво смотрела из под густой растрепанной челки на приблизившуюся тварь. Та в свою очередь сев напротив нее пристально уставилась на девушку красными внимательными глазками, словно ожидая чего-то. Крыса с вымазанной спекшейся кровью взлохмаченной шерстью и помеченной красовавшейся на шее тоненькой детской засаленной потрепанной ленточкой выцветшего красного шелка, точно хотела что-то сказать, пристально заглядывая в голубые и по-прежнему чистые голубые глаза. Но Аленка не узнала этой старой ленточки, равно как и самой крысы, продолжая, всхлипывая, затравленно, запуганно взирала на существо, однако все ж что-то теплое и доброе отзывалось где-то в глубине ее маленькой души. Да только девушка не придала тому никакого значения, заглушив страхом.