Посидели, обмозговали, и Цыган дал дельный совет. После этого Серый до выхода на дело не отпускал его от себя ни на шаг. Отправились впятером:
Серый, Цыган, Мальчик, Свисток и Валет. Не доезжая двух кварталов, оставили пролетку, которую брали для таких дел на ночь у знакомого лихача, дальше отправились пешком: ребята впереди — по одной стороне. Серый и Цыган — позади — по другой.
Ночь была сырая и темная, два фонаря, которые должны были освещать улицу. Валет разбил накануне, ив нескольких шагах уже ни черта не было видно. Серый шел за спиной Цыгана, и, когда тот неожиданно остановился, ткнул его наганом.
— Чего встал?
— Мотор где-то тарахтит.
— Это у тебя от страха в животе тарахтит, — ответил Серый и выругался, но, почувствовав, как Цыган стиснул ему локоть, тоже прислушался.
— Не знают точно, где ждать, и ездят ищут. Уходить надо, — уверенно сказал Цыган и потянул Серого за рукав. — Свистни ребятам.
В шелестящей тишине ночи Серый услышал слабый стук автомобильного мотора.
— Подождем, — сказал Серый, мягко взвел курок нагана и направил ствол в бок Цыгана.
Стук мотора усилился, и в конце улицы мостовая заблестела под слабым светом автомобильных фар. Свет медленно пополз вперед, тускло блеснул на окнах, выпятил облезлые стены домов, тумбу с афишами и притаившиеся рядом три фигуры, которые тотчас же открыли по машине огонь, и та громыхнула ответными вспышками выстрелов.
— Идиоты, — зашептал Цыган и попятился. Серый рванулся к оставленной пролетке, поскользнулся на мокром булыжнике, упал и тотчас же вскочил, но резкая боль в ступне заставила его вновь опуститься на мостовую. А улица грохотала выстрелами, криком и топотом. Свисток, Валет и Мальчик побежали, отстреливаясь, и, не обратив внимания на окрик Серого, вскочили в пролетку и скрылись за углом. Серый поднялся, на одной ноге сделал несколько неловких скачков и упал бы снова, но его подхватил Цыган, о котором Серый совсем забыл, перенес к дому и зашептал:
— Идиоты, хотят на кобыле от машины уйти. Не вздумай стрелять, Игорь, стой тихо.
Машина проскочила мимо, притормозила на повороте, и оттуда раздался громкий уверенный голос:
— Пролетку догоним! Шленов, Виктор и Лапшин, оставайтесь! Бандиты прячутся где-то здесь.
— Жди, я сейчас вернусь, — шепнул Цыган и исчез.
Серый стоял, прижавшись к стене. Мокрый от дождя и страха, он шарил рукой в пустом кармане и точно помнил, что, поднимаясь, оставил наган на мостовой, но не хотел этому верить и все ощупывал себя дрожащими руками. Вдруг по мостовой защелкали пули, и с чердака соседнего дома захлопали выстрелы. Три человека, шумно дыша, пробежали мимо Серого, спрятались за углом, пальнули оттуда по чердаку. Ответа не было.
— Засели, бандюги. Ну, теперь не уйдут. Вы идите во двор, стреляйте и делайте вид, что поднимаетесь по лестнице. Я сейчас их пришпилю, — произнес глухой бас, и Серый увидел, как две тени метнулись через улицу во двор, а кто-то стал подниматься по водосточной трубе.
«На Свистка похож, только ловчее, подлюга, — подумал Серый, глядя, как фигура карабкается уже на уровне третьего этажа, и бессильно стиснул кулаки. — Подстрелить бы этого циркача. Уходить надо». Он сделал неловкий шаг и вскрикнул от боли. Мокрая ладонь зажала ему рот, и неизвестно откуда появившийся Цыган зашептал:
— Пусть поищут товарищи. Идти не можешь? — он взял Серого за руку, нагнулся, перекинул через себя и понес вдоль дома.
Лабиринтом проходных дворов, сопровождаемые все продолжающимися выстрелами, они выбрались на Мытную.
— Жди, я сейчас, — сказал Цыган, и Серый опять остался один. Он стоял, привалившись к сырым бревнам сарая, стоял на одной ноге, безоружный, стоял и не верил, что Цыган вернется. Но Цыган вернулся. Он соскочил с остановившейся у двора пролетки и, нарочито ругаясь, сказал, ища сочувствия:
— Наградил бог зятьком: что ни день, то пьян вмертвецкую, — он затащил Серого в пролетку и хлопнул по равнодушной спине кучера: — Пошел, дядя.
Серого трясло и тошнило, будто он был действительно пьян. Привалившись к твердому плечу Цыгана, он сквозь стиснутые зубы проклинал бросивших его подручных. Старика, который лежит сейчас в теплой и безопасной постели, и ментов, которые стали хитрее любого змия.
— Перестань шипеть, — сказал Цыган. Серый обхватил его за шею.
— Никогда не забуду. Цыган. Ты настоящий кореш.
— Не был бы ты мне так нужен, оставил бы подыхать под забором, — неожиданно громко ответил Цыган и оттолкнул его руки.
При тусклом свете уличного фонаря Серый увидел его бледное лицо с черными, словно приклеенными, бровями, злые глаза и острые блестящие зубы.