Он слегка пошевелил ногами, почувствовал некоторое облегчение и вдруг услышал, как один из бандитов произнес хриплым голосом:
— Я полагаю, Карл, он получил достаточно.
— Конечно, нельзя же его убивать! — сказал другой. — Она ведь два раза предупредила.
«Она! — насторожился Пьер. — Кто такая «она»?
— Надо проверить, тот ли это тип, — снова раздался хриплый голос.
Пьер почувствовал, как его перевернули на снегу и вытащили из заднего кармана брюк бумажник.
— Пьер Валенс... Тот самый, она о нем говорила, — сказал хрипатый.
«Наверное, их предупредила Эрика, — решил Пьер. — Но может, и кто-то другой. Четыре человека знали о моем намерении встретиться с Филипом фон Далау: пастор Халсинг, баронесса фон Обербург, Отто фон Далау и Эрика фон Талштадт...»
Он лежал на левом боку, уткнувшись головой в снег. Холод подействовал на него отрезвляюще: отчетливее стали слышны голоса, которые минуту назад доносились словно издалека, правда, голова еще гудела и ему стоило большого труда вспомнить, как все произошло, но вместе с тем ему хотелось хоть что-нибудь разобрать из разговора Карла с хрипатым.
— Может, затащить его в дом, к тому? — спросил Карл.
— Ты что, с ума спятил? — ответил хрипатый. — Он же сразу все узнает. Лучше оставим его тут, в беседке, а потом спросим у Бора, что с ним дальше делать.
Пьер почувствовал пинок под ребра.
— Еще не очухался, — заключил Карл, который, видимо, считал себя специалистом по нокаутам. — Но ты не спускай глаз с этого писаки.
Пинок под ребро оказался чувствительнее, чем удары в живот. Зато теперь, почувствовав боль, Пьер знал, что окончательно пришел в сознание.
Он понял, что один из бандитов, видимо Карл, направился к дому. «Надо еще немного подождать, — подумал он. — Бежать рано. Если сейчас вскочить, у меня может закружиться голова, я могу снова грохнуться, и тогда конец. Нужно немного выждать, пусть Карл уйдет подальше в парк».
Пьер почувствовал, что уже может дышать всей грудью. Он отчетливо слышал чириканье воробьев и удаляющиеся шаги Карла. Чуть-чуть пошевелился. «Что же все-таки здесь произошло? — пронеслось в голове. — Что случилось в мюнхенском доме Далау?».
Может быть, Филип фон Далау распорядился никому не открывать двери? Может, он нанял охрану, потому и держит этих двух парней в парке и третьего, Бора, в доме? «Нет, это маловероятно, трудно в это поверить, — решил Пьер. — Если бы Филипу грозила опасность, он нанял бы обычных телохранителей, а не этих молодчиков, которые чуть что, пускают в ход кулаки. Только гангстеры нанимают себе таких подонков».
Но что могут делать гангстеры в доме Филипа фон Далау? Пастор Халсинг говорил, что у Филипа фон Далау машина марки «масерати». Эрика фон Талштадт точно упоминала о зеленой «масерати». Там, у дома, как раз и стоит зеленая «масерати».
Пьер с содроганием вспомнил, как бандиты обсуждали, что с ним делать. Очевидно, его не убили лишь потому, что «она» дважды об этом просила! Так кто же все-таки их просил? Неужели Эрика соучастница гангстеров? Баронессу фон Обербург вряд ли можно в этом заподозрить, а Эрику фон Талштадт — вполне... Кроме баронессы, она единственная женщина, которая знала, что он решил встретиться и поговорить с Филипом фон Далау. Эрика сама спросила его об этом, и он не стал кривить душой, признался ей, что едет сюда.
«Очевидно, она позвонила бандитам из своей квартиры, — размышлял Пьер. — Ведь она добралась в Мюнхен раньше меня. Позвонила главарю, который находится в доме Филипа, а тот дал указание Карлу и хрипатому схватить меня».
Пьер вспомнил еще одну фразу из разговора бандитов. Карл предлагал перетащить Пьера в дом «к тому», на что его компаньон ответил: «нет», так как тогда Пьер «сразу все узнает».