Вот видишь ли: все к лучшему, –Дитя, развеселись,По холмику зыбучемуДве звездочки зажглись.
Мохнатые, шафранныеЗвездинки из цветов…Ну вот, моя желанная,И садик твой готов.
Отпрыгаются ноженьки,Весь высыплется смех,А ночь придет – у БоженькиПостельки есть для всех…
Заснешь ты, ангел-девочка,В пуху, на локотке…А желтых два обсевочкаРаспластаны в песке.26 июня 1909Куоккала
Старая шарманка
Небо нас совсем свело с ума:То огнем, то снегом нас слепило,И, ощерясь, зверем отступилаЗа апрель упрямая зима.
Чуть на миг сомлеет в забытьи –Уж опять на брови шлем надвинут,И под наст ушедшие ручьи,Не допев, умолкнут и застынут.
Но забыто прошлое давно,Шумен сад, а камень бел и гулок,И глядит раскрытое окно,Как трава одела закоулок.
Лишь шарманку старую знобит,И она в закатном мленьи маяВсе никак не смелет злых обид,Цепкий вал кружа и нажимая.
И никак, цепляясь, не пойметЭтот вал, что ни к чему работа,Что обида старости растетНа шипах от муки поворота.
Но когда б и понял старый вал,Что такая им с шарманкой участь,Разве б петь, кружась, он пересталОттого, что петь нельзя, не мучась?..
Вербная неделя
В. П. Хмара-Барщевскому
В желтый сумрак мертвого апреля,Попрощавшись с звездною пустыней,
Уплывала Вербная неделяНа последней, на погиблой снежной льдине;
Уплывала в дымах благовонных,В замираньи звонов похоронных,От икон с глубокими глазамиИ от Лазарей, забытых в черной яме.
Стал высоко белый месяц на ущербе,И за всех, чья жизнь невозвратима,Плыли жаркие слезы по вербеНа румяные щеки херувима.14 апреля 1907Царское Cело
Трилистник осенний
Ты опять со мной
Ты опять со мной, подруга-осень,Но сквозь сеть нагих твоих ветвейНикогда бледней не стыла просинь,И снегов не помню я мертвей.
Я твоих печальнее отребийИ черней твоих не видел вод,На твоем линяло-ветхом небеЖелтых туч томит меня развод.
До конца всё видеть, цепенея…О, как этот воздух странно нов…Знаешь что… я думал, что больнееУвидать пустыми тайны слов…
Август
Еще горят лучи под сводами дорог,Но там, между ветвей, все глуше и немее:
Так улыбается бледнеющий игрок,Ударов жребия считать уже не смея.
Уж день за сторами. С туманом по землеВлекутся медленно унылые призывы…А с ним все душный пир, дробится в хрусталеЕще вчерашний блеск, и только астры живы…
Иль это – шествие белеет сквозь листы?И там огни дрожат под матовой короной,Дрожат и говорят: «А ты? Когда же ты?» –На медном языке истомы похоронной…
Игру ли кончили, гробница ль уплыла,Но проясняются на сердце впечатленья;О, как я понял вас: и вкрадчивость тепла,И роскошь цветников, где проступает тленье…
То было на валлен-коски
То было на Валлен-Коски.Шел дождик из дымных туч,И желтые мокрые доскиСбегали с печальных круч.
Мы с ночи холодной зевали,И слезы просились из глаз;В утеху нам куклу бросалиВ то утро в четвертый раз.
Разбухшая кукла нырялаПослушно в седой водопад,И долго кружилась сначала,Все будто рвалася назад.
Но даром лизала пенаСуставы прижатых рук –Спасенье ее неизменноДля новых и новых мук.
Гляди, уж поток бурливыйЖелтеет, покорен и вял;Чухонец-то был справедливый,За дело полтину взял.
И вот уж кукла на камне,И дальше идет река…Комедия эта была мнеВ то серое утро тяжка.
Бывает такое небо,Такая игра лучей,Что сердцу обида куклыОбиды своей жалчей.
Как листья, тогда мы чутки:Нам камень седой, ожив,Стал другом, а голос друга,Как детская скрипка, фальшив.
И в сердце сознанье глубоко,Что с ним родился только страх,Что в мире оно одиноко,Как старая кукла в волнах…
Трилистник лунный
Зимнее небо
Талый снег налетал и слетал,Разгораясь, румянились щеки,Я не думал, что месяц так малИ что тучи так дымно-далеки…