Но, изумрудами запястий залитая,Меня волнует дев мучительная стая:Кристально чистые так бешено горды.
И я порвать хочу серебряные звенья…Но нет разлуки нам, ни мира, ни забвенья,И режут сердце мне их узкие следы…
Еще один
И пылок был, и грозен День,И в знамя верил голубое,Но ночь пришла, и нежно теньБерет усталого без боя.
Как мало их! Еще одинВ лучах слабеющей НадеждыУходит гордый паладин:От золотой его одежды
Осталась бурая каймаДа горький чад… воспоминанья. . . . . . . . . . . . .Как обгорелого письмаНеповторимое признанье.1903
С четырех сторон чаши
Нежным баловнем мамашиТо большиться, то шалить…И рассеянно из чашиПену пить, а влагу лить…
Сил и дней гордясь избытком,Мимоходом, на летуХмельно-розовым напиткомУсыплять свою мечту.
Увидав, что невозможноНи вернуться, ни забыть…Пить поспешно, пить тревожно,Рядом с сыном, может быть,
Под наплывом лет согнуться,Но, забыв и вкус вина…По привычке все тянутьсяК чаше, выпитой до дна.
Villa Nazionale[6]
Смычка заслушавшись, тоскливоВолна горит, а луч померк, –И в тени душные заливаВот-вот ворвется фейерверк.
Но в мутном чаяньи испуга,В истоме прерванного сна,Не угадать Царице югаТот миг шальной, когда она
Развяжет, разоймет, расщиплетЗолотоцветный свой букет,И звезды робкие рассыплетОгнями дерзкими ракет.
Опять в дороге
Когда высоко под дугоюЗвенело солнце для меня,Я жил унылою мечтою,Минуты светлые гоня…
Они пугливо отлетали,Но вот прибился мой звонок:И где же вы, златые дали?В тумане – юг, погас восток…
А там стена, к закату ближе,Такая страшная на взгляд…Она всё выше… Мы всё ниже…«Постой-ка, дядя!» – «Не велят».
На воде
То луга ли, скажи, облака ли, вода льОколдована желтой луною;Серебристая гладь, серебристая дальНадо мной, предо мною, за мною…Ни о чем не жалеть… Ничего не желать…Только б маска колдуньи светиласьДа клубком ее сказка катиласьВ серебристую даль, на сребристую гладь.1900
Конец осенней сказки
Сонет
Неустанно ночи длиннойСказка черная лилась,И багровый над долинойЗагорелся поздно глаз;
Видит: радуг паутинаПочернела, порвалась,В малахиты только тинаПышно так разубралась.
Видит: пар белесоватыйИ ползет, и вьется ватой,Да из черного куста
Там и сям сочатся гроздиИ краснеют… точно гвоздиПосле снятого Христа.
Утро
Эта ночь бесконечна была,Я не смел, я боялся уснуть:Два мучительно-черных крылаТяжело мне ложились на грудь.
На призывы ж тех крыльев в ответТрепетал, замирая, птенец,И не знал я, придет ли рассветИли это уж полный конец…
О, смелее… Кошмар позади,Его страшное царство прошло;Вещих птиц на груди и в грудиОтшумело до завтра крыло…
Облака еще плачут, гудя,Но светлеет и нехотя тень,И банальный, за сетью дождя,Улыбнуться попробовал День.
Ванька-ключник в тюрьме
Крутясь-мутясь да сбилисяЖелты пески с волной,Часочек мы любилися,Да с мужнею женой.
Ой, цветики садовые,Да некому полить!Ой, прянички медовыеДа с кем же вас делить?
А уж на что уважены:Проси – не улечу,У стеночки посажены,Да не плечо к плечу.
Цепочечку позваниватьПродели у ноги,Позванивать, подманивать:«А ну-тка убеги!»
А мимо птицей мычетсяЗлодей – моя тоска…Такая-то добытчица;Да не найти крюка?!
Свечка гаснет
В темном пламени свечиЗароившись, как живые,Мигом гибнут огневыеБрызги в трепетной ночи,Но с мольбою голубыеДолго теплятся лучиВ темном пламени свечи.
Эх, заснуть бы спозаранья,Да страшат набеги сна,Как безумного желаньяТихий берег умираньяЗахлестнувшая волна.Свечка гаснет. Ночь душна…Эх, заснуть бы спозаранья…