– Муж мой, – Иллая обняла его, не стесняясь нас с Кеннетом. – Позволь своему сердцу оттаять хотя бы на один день. Порадуйся за наших детей.
– Я предпочёл бы радоваться за внуков. Но кто знает, сколько их придётся ждать с такой деловой невесткой?
Перемирие закончилось быстро. А главное, неожиданно. Я думала, терпения Ксанира хватит хотя бы до завтра, но он решил испортить мне настроение уже сейчас.
– Чем долгожданнее дитя, тем любимее, – я улыбнулась свёкру. Боги, пусть он даст мне ещё денёк спокойствия. А завтра я согласна снова слушать, какая плохая невестка в семье Делири.
– Я не бессмертен.
– Ксанир, – свекровь осторожно дёрнула его за рукав. – Они будут стараться, но всё в руках богов, ты же знаешь. Иногда одного желания недостаточно. Тут уж хоть как спеши, а не получится.
– Невесту нужно было выбирать…
– Как невесту, а не племенную кобылу, – перебил его Кеннет. – Любимую женщину, отец. Разве ты не поступил так же?
Ксанир облизнул губы и промолчал. Тяжесть его характера напоминала могильную плиту. Никаких сил не хватит, чтобы сдвинуть бывшего главу клана с его убеждений. Но хотя бы на время он уступил. Взял Иллаю под руку и шагнул к выходу из гостиной, но тут слуги слишком резко открыли двери. Через порог шагнули два воина. Обоих я узнала сразу же и вряд ли когда-нибудь забуду.
– Пруст, Сокол, – поприветствовал их Кеннет.
«День и ночь», как я мысленно их называла. Тёмный, угрюмый, вечно молчаливый Пруст был командиром разведчиков клана. А светловолосый и улыбчивый Сокол руководил личной охраной Кеннета.
– Лин Делири, – поклонились они вместе, а заговорил потом один разведчик: – Позвольте поздравить вас со свадьбой. Пусть боги подарят вам с линой Хельдой много детей. Не сочтите за дерзость отвлекать делами в такой день, но я с докладом. Поручение выполнено. Здесь важные детали, которые могут вас заинтересовать.
Пруст отдал Кеннету слегка помятый на углах конверт. Я держалась изо всех сил, чтобы не заглядывать жениху через плечо, пока он читал бумаги. Это неприлично. Но слово «протокол» в заголовке и тот факт, что именно главный разведчик отчитывался о выполнении, наводили на мысли. Уж не о Кантариусе ли речь?
– Наш общий знакомый мёртв, – Кеннет протянул бумаги мне. – А здесь то, что можно считать одним из моих свадебных подарков тебе. История с инквизиторскими проверками закрыта.
Мне будто дышать стало легче. Хоть Кеннет и приказал убить Кантариуса сразу после их разговора в «Медвежьем углу», но я знала, что бывший жених умел выкручиваться из любой ситуации. Даже из смертельно опасной. Иначе не дослужился бы до такой высокой должности, играя против ведьм. Глупые люди, кто бы что ни говорил, долго не живут. Так что я не до конца верила, будто одного из двенадцати Великих Инквизиторов легко устранить. А сейчас смотрела на человека, который отнял его жизнь. И да, меня интересовали подробности.
– Благодарю, – сказала я Прусту. – Надеюсь, расследование его скоропостижной кончины не создаст новых проблем? Всё же не последний человек в Бессалии.
«Обижаете, лина Хельда», – читалось во взгляде главного разведчика клана, но отвечал он со всем почтением:
– Десять жриц любви из дома терпимости на улице Роз под любым заклинанием или зельем правды подтвердят, что уважаемый лин Кантариус скончался так, как пожелал бы любой мужчина. Его сердце остановилось на пике наслаждения. Кстати, это была идея Сокола.
– Я даже не сомневался, – усмехнулся Кеннет, и белокурый убийца сделал вид, что смущён.
– А как было на самом деле? – не сдавалась я.
– Так и было, – невозмутимо ответил Пруст. – С одной маленькой поправкой на мою способность насылать кошмары. Для Кантариуса те пять минут, что он развлекался в объятиях Иванки, превратились в вечность, полную боли и страданий. Сначала он сошёл с ума, а потом сердце не выдержало нагрузки. И никаких следов. Ни физических, ни магических. Всё чисто, лина Хельда, можете не сомневаться.