- Молодцы, ребята! Славно представляли!
- Благодарю за щедрость, добрый человек! Увы, наше скромное лицедейство ты оценил слишком несоразмерно его ничтожеству...
- Ха, это ново! Что люди свой труд ценят дороже, чем за него платят - это я слыхал. А вот чтобы наоборот - такого чудака в первый раз вижу! Впрочем, если хотите, можете отработать разницу...
- Это кто здесь отработку предлагает? - Из фургона высунулись оба переодевающихся актёра. Судя по голосу, вопрос исходил от исполнителя роли 'Бога', уже лишившегося и накладной бородищи и короны. Пуком пакли он яростно соскребал остатки грима со скул. - Ежели потребно повторить представление, так мы завсегда рады. Но франт хоть и готов играть, но не для одного же зрителя!
- Спокойнее, маэстро! Ничего играть не нужно!
- Надсмехаешься?
Уже все четверо обступили, взгляды подозрительно-неприязненные.
- Даже и не думал. Заработать можно, не только устраивая спектакли. Я - Макс Белов, мастер-кулинар. А ты, маэстро, видать, старший здесь?
- То так - я и есть староста сей франтилии. Иннокентием прозываюсь. Обскажи толком, мастер, что за работу предлагаешь, да какую цену дашь. А мы обдумаем...
Какие всё же переменчивые темпераменты у этих людей! Только что чуть взглядами не издырявили не хуже ножиков, а через минуту уже заулыбались, расслабились: и денежка в мошне зазвенит, и спектакль за это играть не придётся. Лафа!
- Сперва скажите мне: где шились такие великолепные костюмы для спектакля? Где огненный порошок и краску для лиц изготавливали?
- Костюмы сами заказывали ещё в Глогуве, что в Дольнем Шлёнске: Кравцы там добрые и запрашивают за труд посильно... Но то было уже годов с пяток тому. А краску да зелье волей-неволей приходится самосильно варить да тереть. А тебе-то, почтенный, на что это знать?
- Нужно, раз спрашиваю. А работа такая: вы, почтенные, по разным местам ездите, представления даёте. Так?
- Ну, предположим...
- А раз так, то возьмите краски, и на фургоне нарисуйте красные чашу и крест над ней и припишите крупно, что лучшие обеды в Жатеце в моём трактире 'Крест и Чаша'. Пусть люди читают, кто грамотен. За это я уплачу вам десять хеллеров сразу, да ещё по два хеллера стану отдавать за каждого приезжего из других городов, который передаст от вас привет и опознавательный ярлык, запас которых сможете получить утром на Ковальской улице, где мастерская кузнеца Яна Липова. Только в кузню не ходите: с другого боку есть дверь, где трактир открываю, туда загляните. Если меня не будет - ученику моему скажите, дескать, за ярлыками пришли. Понятно?
- Понятно-то понятно... Но отчего-то не верится, что за такое дело ещё и хеллеры перепадают... Не обманешь?
- Слово! Каждого клиента, что от вас придёт, стану в отдельный список заносить.
- А как кто неграмотный попадётся?
- Таким можно и на словах объяснить.
- Так маловато будет по два хеллера-то за человечка...
- Не хотите - не надо. Считайте, что разговора не было: ступайте своим путём, а я своим пойду...
- Как так 'пойду'? - В беседу влез бывший 'комментатор'. - Сперва деньги посулил, а сейчас на попятную? Не гоже это!
- Так деньги за просто так не дарятся. Не хотите за мою цену работу исполнять - не исполняйте. А я сверху ни обола не прибавлю. Нет у меня лишних монет: запасные только есть.
- Так мы же не отказываемся! - Видя упёртую морду лица потенциального заказчика, пошёл на попятную староста Иннокентий. - Только коль с каждым встречным-поперечным размовлять, так и на представления времени не будет!..
- А с каждым - и не нужно. Но ежели кто заинтересуется - так что бы и не сказать?
- И то верно...
- Ну вот и славно: похоже, мы договорились?
Староста неопределённо хмыкнул, окинул вопросительным взглядом каждого из сотоварищей. Не дождавшись возражений, поскрёб в потылице и резко махнул рукой:
- Эх! Договорились, пожалуй! Задаток-то с собой?
- С собой, не беспокойся. Впрочем, погодите-ка!
- Что такое?
- А покажите-ка, уважаемые, своё огненное зелье: больно поглядеть любопытно.
- Поглядеть-то можно. Да к чему оно тебе?
'Ага, прям щас я вам вот тут начну выкладывать теорию боеприпаса и принципы создания простейшего огнестрела! Ещё шут знает, что у них тут за порох, да и порох ли, и не проще ли сразу 'забить' на идею обзавестись каким-никаким 'стволом' на всякий пожарный'...
- В моих краях зажигательным порошком мокрые дрова разжигают. Очень полезная штука в трактире, да вот в Жатеце пока не встречал. Так хотел полюбопытствовать: пригодно ли ваше зелье к тому?..
- А откуда родом почтенный мастер? То-то глядим, говор нездешний, да и одёжка вперемежку...
- Из Штальбурга.
- Не слыхал. Видать, далече...
- Далече. Улус Джучи. Так покажете порошок-то?
- Отчего не показать... Только зелье это редкое. И стоить будет недёшево... Ну-ка, Стасек, покажи пану мастеру своё рукоделье!
Стасек-'Люцифер', кряхтя, влез под полог, выставив для всеобщего любования затянутую в чёрные 'трусы' и прикреплённые к ним алые шоссы нижнюю часть организма. Спустя три-четыре минуты поисков, сопровождаемых раздающимися из фургона стуками, грюками и непереводимыми местными выражениями, актёр выкарабкался обратно, бережно прижимая к груди рыжую корчагу литров на десять-двенадцать с закрытой пергаментом горловиной.
- Вот оно, зелье. Саморучно молол!
Утвердив сосуд на дне повозки, Стасек ловким движением развязал затейливый узел стягивающего пергамент сыромятного шнурка и скинул покрышку.
Я выудил из посудины щепотку содержимого и огорчённо уставился на этот 'эрзац-порох'. Вместо знакомых с детства блестящих гранул перед моими глазами была некая тёмно-серая пыль, по консистенции напоминающая лежалую липкую муку с неприятным запахом. Снаряжать этим кошмаром пиротехника огнеприпасы - бесполезная трата времени. Хотя... Можно попытаться изготовить простейшую ручную гренадку. Можно-то можно, вот только как она сработает?
Видимо, огорчение от обманутых ожиданий настолько явственно отразилось на моём лице, что вся труппа поняла: надеждам на дополнительную выручку не суждено сбыться.
- Не оно, мастер Белов?
- Нет, не оно.
- Так ведь горит! Ежели на дрова высыпать - обязательно займутся...
- Это если сухой порошок будет. А чуть отсыреет - и всё. А отсыреет очень легко. Вот в наших краях его специально обрабатывают, чтобы и горел жарче, и не портился дольше.
- А как это делается?
- Ну, а я-то откуда знаю? Я же кулинар, а не химик или пороховщик.
- Понимаем, мастер Белов. Никто не захочет человека из иного цеха своему мастерству учить! А уж алхимики, о коих ты вспомянул, - те и вовсе сродни чернокнижникам приходятся: кто едкую воду делает, что железо разъедает? Алхимики. Кто богопротивным грекам-схизматикам горючую грязь из нафты, этой отрыжки Нечистого, гонит? Обратно они. Не зря говорят, что к себе они принимают лишь тех, кто при трёх свидетелях из их гнусного цеха выпотрошит труп неупокоенного христианина. Отчего наши отцы Церкви их интердикту не подвергнут до сих пор - ума не приложим...
- Вот как? А как же пан Стасек научился порошок делать, если не у химиков... В смысле - алхимиков?
- Ну, тут, можно сказать, повезло: случай подходящий представился. Впрочем, то всё давно быльём поросло. Что же сегодня мы решим насчёт зелья? Снадобье редкое, цены хоть и немалой, да для хорошего человека не грех и уступить...
'Шило - мочало: начинай сначала!' Почуяв возможность поднажиться за счёт простоватого иноземца, выкладывающего вполне приличные деньги за изрисовывание холстины фургона, Иннокентий со Стасеком со страстью погрузились в процесс объегоривания. Тогда как остальные члены труппы составляли лишь молчаливую группу поддержки, эта парочка в ходе торгов применила всё своё актёрское мастерство, то произнося громкие монологи, то клянясь целой вереницей святых, всё время используя невербальные средства: жестикулируя, подпрыгивая на месте, закатывая зрачки... В конечном итоге я сделал вид, что сдался, приобретя весь запас имеющегося эрзац-пороха за шесть хеллеров. Учитывая то, что франты изначально запросили аж пятьдесят, вполне гуманная цена. Впрочем, судя по их ни чуточки не огорчённым лицам, актёры себя обделёнными отнюдь не чувствовали.