Кобзев округлил глаза. Последнее заявление его больше всего устраивало.
– Пока не найдём, да, товарищ лейтенант, до полного?..
– Да, – ответил лейтенант. – Так, нет, товарищ старший прапорщик? Обойдёмся?
Старшина от неожиданности недовольно крякнул, но ответил в тональности:
– Так точно. Чего уж!.. – неопределённо пожал плечами, мол, как тут спорить, если решение уже лейтенантом принято. – Дело-то, можно сказать, общее. – Пробурчал он. – Помочь надо товарищу, поддержать… Конечно.
– Спасибо, товарищ лейтенант, – дрогнувшим голосом поблагодарил командование Валентин Завьялов, пострадавший.
– Да, Кобзев, Завьялов, начните с рынков, палаток, – посоветовал вдогонку старшина Хайченко. – Если он с машиной вчера засветился, сейчас точно в толпе где-то прятаться будет. Прочешите подземные переходы, подвалы домов, чердаки…
– Ага, притоны, игорные дома, тотализатор… – легко продолжил перечень прапорщик Тимофеев, – ля-ля, тополя!
– Ну, хватит, Тимофеев, подначивать, – сердито оборвал старшина. – Ля-ля… Дело серьёзное, не до шуток.
– Будет сделано, – засуетился Кобзев. – Выполним! – торопливо, пока лейтенант не передумал, укладывая инструмент в футляр, заверил. – Применим дедуктивный метод, товарищ лейтенант, специальные технологии, никуда они не денутся, найдём. Так мы поехали, да, товарищ лейтенант? Можно?
– Я же сказал можно, – ответил лейтенант. – Если что – звоните.
– Ни пуха, Пинкертоны! – пожелал Тимофеев. – Полный мажор, трали-вали…
– К чёрту! – пропуская подначку, серьёзно ответил за поисковиков Мальцев.
Провожаемые завистливыми взглядами музыкантов, троица, неожиданно освобождённых от занятий, торопливо вышла за двери. Повезло, ребятам. Нет, как-то неудобно в таком случае завидовать. Скорее сочувствовать. Да, именно так, завистливо-сочувствующими взглядами и проводили.
И хорошо, что Геннадий утром заправил свой многолитровый «додж». Пригодилось. В машине не только уютно, но и солидно. В ней себя чувствуешь хозяином положения. Или жизни. Скорее всего, того и другого. Она для такого сорта людей, похоже, и выпускалась. А ездим – мы. Не хозяева, а эксплуатируемые. Нонсенс?! Парадокс?! Или закономерность? Вопрос!
Геннадий, он тромбонист, с отличием закончил консерваторию, 24 года, музыкант в третьем поколении. Симпатичный парень. Женат, но детей не родил ещё. Успеется, заявила Алла, Генкина супруга, пожить надо. Чуть рыжеватый, с белёсыми ресницами, светлыми глазами, крупными чертами лица и крупным носом. Часто доброй, но ухмылистой улыбкой. Высокий, с длинными руками, рыжими волосами на них, такими же рыжими веснушками на лице. Он сильно смахивает на какого-то французского киноактёра, или тот на Геннадия. Тот, наверное… Мальцев правит машиной заправски, одной рукой. Вжился в джип. Хозяин жизни. Рядом с ним, на переднем сиденье, развалясь, расположился Александр Кобзев. Тоже сейчас хозяин. Сзади, пострадавший-поисковик Валентин Завьялов, сейчас пассажир. Валентин с уважением оглядывает салон, большой, как гостиничный номер – против его «ауди». Огромная машина. Прекрасная. Мощная… Это он, как и раньше, отметил с одобрением. Но тут же с тонким ехидством подметил, нашёл недостаток в заморском продукте: а деньги жрёт, сволочь, как печка-буржуйка берёзовые поленья. Вот, капиталисты, дураки, не могли потоньше расход топлива изобрести. Винтик там какой-нибудь для «наших» оставить, чтоб самим, взять и подкрутить, и все дела.