Казалось, чего проще, подстрахуйся и поезжай тише. Ан нет, не получается. Хитрость в том, что именно в таких поворотах и выигрываешь гонку, именно в них проявляется мастерство.
"Левый шесть, опасно!" - прозвучало в наушниках за секунду до того, как наш ЗИЛ выскочил из леса. Вот и озеро, а вот и поворот. Но... о Боже! Вдоль берега, как при параде на Красной площади, - толпа зрителей, а за ними машины технического обслуживания. Не дорога, а коридор. Причем, идиоты, большинство стоит в самом опасном месте - на внешнем радиусе, между трассой и озером!
Так, думаю, если не ошибусь, а вроде не должен, то все пройдет нормально. Не сбрасывая скорости, прицеливаюсь и направляю ЗИЛ в поворот. Тут же нутром чую, что номер не пройдет. И хотя видимых причин для этого нет, голова буквально гудит от перенапряжения. Включается "замедлитель".
Тело мгновенно превратилось в сплошное ощущение. Автомобиль и тело становятся единым целым. Теперь оно чувствует, как задыхается на бешеных оборотах мотор и как - именно сейчас! - не хватает его поддержки. Как колеса из последних сил скребут протектором, пытаясь хоть как-то зацепиться за дорогу, но не могут, скользят все сильнее и сильнее.
Разум, который теперь существует отдельно от тела, спрашивает (как бы больше из любознательности, чем по необходимости): "Почему колеса скользят? Под нами же песок!"
Тело ощущениями уходит в колеса, потом дальше, как бы расплывается по земле. И вдруг ему становится все ясно. Мороз! Мороз скрепил влагой песчинки, и они превратились в монолит.
"Не вздумай тормозить, - предупреждает спокойно разум и тут же моделирует последствия такого шага: многотонный автомобиль, сметая людей и технику, уходит правым боком в озеро. Разум продолжает: - Спокойно, не паникуй! Не ошибись в рулении. Держи полный газ!"
Тело чувствует, как в моторе зависли клапаны, и он задыхается, как отчаянно царапают мерзлый грунт колеса, но уцепиться за него,так и не могут. Машину начинает разворачивать.
"Доверни руль вправо, но несильно".
Тело поворачивает. Машину теперь сносит всеми колесами одинаково.
"Остается только ждать".
Ждать! Напряжение удавкой стягивает время,- и оно совсем замирает. Уже не слышно двигателя, не видно ничего кругом, только медленное, медленное скольжение колес к неподвижно стоящим людям. Еще чуть-чуть - и они будут смяты, раздавлены жуткой силой. Но уже не видно и этого - осталось только огромное; заполняющее все собою колесо, которое вот-вот упрется в песчаный отвал.
Раздается голос разума. Он по-прежнему спокоен, даже несколько ироничен: "Если отвал выдержит, мы выкарабкаемся"
Отвал сдвигается, но держит. Колесо, еле-еле поворачиваясь, грызет протектором податливый грунт отвала, но ОН ДЕРЖИТ! Машина начинает выкарабкиваться из поворота.
И тут, за какое-то мгновение до возвращения в мир нормального времени, а скорее всего на пути к этому миру, ярко вспыхнула "картинка" зрительного восприятия. Оказывается, моя голова повернута вправо - в сторону, куда должна была вылететь машина, не удержись она на дороге. И я вижу рядом, совсем рядом людей, стоящие за ними машины и чистую, без единой морщинки, черную гладь лесного озера. Полнейшая тишина и обездвиженность - как на стоп-кадре в кино, но, в отличие от него, четкость изображения поразительная! "Картинка" черно-белая: испуганные лица; широко открытые глаза; искаженные страхом рты; кто-то, судя по позе, уже бежит прочь; кто-то еще только собирается, но все АБСОЛЮТНО НЕПОДВИЖНО!
Миг пролетел, и передо мной стремительно бегущая дорога. Левый шестой опасный уже позади. Первое, что слышу, - выдох штурмана и затем уже его искаженный до неузнаваемости голос:
- Ну ты даешь! - И тут же следом: - Сто пятьдесят, правый пять на левый четыре, опасно!
Я частенько расспрашивал своих коллег по ралли и кольцевым гонкам об этом состоянии. Оказалось, что практически все в той или иной степени через него многократно проходили. Столь ярких ощущений, правда, ни у кого не было, но четкое понимание, что со временем происходит что-то не то, было у всех. Конечно, и у меня не на каждом повороте время подобные коленца выкидывало. Случаи, когда "замедлитель" включался на полную катушку, можно по пальцам пересчитать, но ощущение незначительной деформаций времени всегда сопровождает работу на пределе, когда как бы балансируешь в пограничном слое.
Копаться в этом можно до бесконечности, поэтому вернемся к телефонному звонку. История эта началась двумя месяцами раньше, в Тольятти на ВАЗе. Я приехал туда уже как журналист и должен был собрать материал об автокроссе "Серебряная ладья". Тогда-то мне и повстречался Владлен Васильевич Белозеров. В прошлом раллист, он руководил спортлабораторией. Работа его только-только начинала раскручиваться, и желание поближе познакомиться с журналом "За рулем" мне было понятно. Не исключаю вариант, что понимал Владлен Васильевич и мой "отходняк" - сам через него прошел. Короче, совершенно неожиданно он предложил мне выступить на ралли "Жигули". Я ему говорю, что, мол, завязал, да и машины нет. А он: "Машину я тебе подготовлю. Бери напарника, и вперед! Развеешься немного".
Ударили мы тогда по рукам, а я потом и думаю - дурак, что согласился! Уходя, уходи, так ездить - только раны бередить. Да надо сказать, и небезопасное это дело: в форму войти наверняка не успею, зима, скользко, трасса неизвестная, машину кое-как подготовят (это естественно - кто же будет стариться для дяди). А вдобавок ко всему голова будет работать по привычке в прежнем ритме, а руки-ноги уже не те. Это я хорошо знаю, как бывает, - вроде ничего сложного, мысленно быстренько все проделал, а руки не успели! И ведь видишь, что не успевают, а поделать ничего не можешь. Наигадчайшее состояние! Причем такое случалось, когда и причин вроде не должно было быть, а после перерыва в полтора года... Хотя, с другой стороны, все может быть. Опыт есть опыт. Стасис Брундза, он у нас в стране самый титулованный раллист, говорил, что нужная реакция лично у него восстанавливается довольно быстро - неделя интенсивных тренировок. А вот привыкать к скорости очень тяжело. В связи с этим мне вспомнился один разговор.
Как-то раз сидели мы с Николаем Больших, раллистом высочайшего класса, у него дома и рассуждали о парадоксах спортивной формы. Он рассказал интересный случай.
"Это произошло, кажется, на этапе чемпионата СССР. Стартуем мы с братаном (у Николая штурман - его брат-близнец Игорь), и, чувствую, дела плохи. То ли перетренировалась, то ли "съели чего-то", только из кожи вон лезем, каждый поворот чуть ли не на ушах проходим, но, мать его, ничего не получается! Проигрываем даже тем, кто и в конкурентах никогда не числился. Я закусил удила, топчу педаль газа, аж полик прогибается. Но страшно! Волосы под шлемом шевелятся. Чувствую, и братан ерзает - видит, что масть не идет. Не прошло и полгонки, килограммов пять веса сбросил. Сижу мокрый как мышь, комбинезон хоть выжимай, а результата никакого! Думаю, еще немного такой езды - и повиснем на каком-нибудь дереве или еще чего случится. Состояние - хуже некуда.
Тут перерывчик небольшой. Подлетает к нам Эрик (Эрик - это Эрнест Цыганков, тренер сборной СССР по ралли). Вопросов дурацких не задает - видит, что и так на пределе. С ним девчушка молоденькая. Он ей и говорит, представляя нас: вот, мол, это те самые братья Больших... ну и так далее фа-фа, ля-ля. У девчушки глаза заблестели, она зачирикала, мол, неужели те самые, сколько слышала, как интересно! Ой-ой, как вы, наверное, устали! Чем бы вам помочь? У меня вот кофе есть. Хотите? Правда, он с коньяком.
Я от ее щебета чуть не одурел. Но приятно! А тут еще кофе с коньяком. Я и говорю - давай! С коньяком так с коньяком. Братан меня тут же локтем в бок трах. "Ты что, - шипит в ухо, - охерел на старости?" Смотрю, у Эрика улыбка пропала. Но молчит. А девчушка щебечет пуще прежнего: "Я думала, вам нельзя, а раз так, то вот, пожалуйста". Наливает в стаканчик кофе, я беру, а Эрик уже как гипнотизер на меня уставился. Про братана я уж вообще молчу - ты его знаешь! Беру я стакан и действительно пью. Правда, всего малюсенький глоточек. Потом отдаю обратно. Все, говорю, спасибо, а то перевозбужусь. Все молчат. А я как ни в чем не бывало врубаю передачу, и вперед.