Позвонил в Автоэкспорт, где вечно спящий Владимир Л. сонно сообщил, что фары приедут в сентябре. Пора сделать вливание, решил я, и поехал в гости к "друзьям". Сделав тур по всем этажам, я вдруг узнал "веселенькую" новость. В бухгалтерии сказали, что валюту они получили, но мне не дадут, так как в переводе этого не указано. Я возмутился:
- Да вы что, ребята, совсем с ума посходили? В телексе указано, что валюта переводится целевым назначением для финансирования пробега Москва - Лиссабон.
- Да, указано, - спокойно сказал бухгалтер. - Ну и что? В телексе же не сказано, что валюту передать товарищу Богданову.
- Но я руководитель пробега!
- Ну и что? Но в телексе... - начал опять объяснять мне буквоед, но я его перебил:
- Нас три человека, участвующих в пробеге, - выберите любого и оформите на него валюту.
- Не могу.
- Почему?
- В телексе не указано фамилии.
Я чуть не взвился под потолок:
- Чье вам указание нужно?
- Телекс с завода.
- А вашего генерального достаточно?
- Если он возьмет ответственность на себя.
Любинский ни слова не говоря взял ответственность на себя, но проблема тем не менее не была решена. Создавалось впечатление, что действовали силы торможения, но источник этих сил я вычислить не мог, хотя и догадывался, откуда они исходят.
Белаковсхий работал четко по программе. Витамины и белки мы уже глотали. Впереди предстояли бани с массажем, встреча с психологом, получение продуктов и другой космической кухни.
Суббота и воскресенье - полигонные дни. Мы перешли на скоростную дорогу. Это кольцевая шоссейная трасса с идеальным покрытием и периметром чуть больше четырнадцати километров. На ней имеются спуски и подъемы, а так как кривизна трассы не постоянная, есть прямолинейные участки, есть и выраженные повороты, которые, правда, проходятся без снижения скорости, даже если она за двести.
Вазовцы сдержали слово и к субботе пригнали спортивную машину с механиками, которые занялись ремонтом нашей тренировочной, а мы тем временем ездили на спортивной. Ее предельная скорость - двести десять километров в час. На этом рубеже мы и работали.
Задача была средней сложности: проехать пять тысяч километров без остановок на максимальной скорости. В кабине сидели по двое. Я дублировал Володю, со мной в паре ехал Виктор, и с Виктором опять Володя.
Ночью лил дождь, и видимость упала до пятидесяти - ста метров. Рабата сильно усложнилась. Вдобавок ко всему нас предупредили, что на дорогу могут выйти лоси. Встретиться с лосем на скорости двести - это все равно что врезаться в стенку. Поэтому скорость сбавили до ста десяти - ста двадцати, но и на ней глаза из орбит вылезали от напряжения. Особенно когда кончился дождь, но опустился туман.
Под утро, еще в темноте, туман неожиданно поднялся. Я решил, что можно сбавить напряжение, и чуть не погорел. Какая-то большая птица (то ли филин, то ли сова) спикировала на машину, а Володя стал уворачиваться от нее. Ну все, думаю, сейчас через крышу кувыркаться будем. Но, слава Богу, обошлось. Я тут же доходчиво, не стесняясь в выражениях, постарался, втолковать Вове, что уворачиваться от птиц на скорости двести, да еще когда под колесами мокрый асфальт, чревато расходами на похороны.
Часов десять спустя, днем, беда все-таки догнала нас. За рулём сидел Володя. На очередном витке, как раз в том месте, где трасса имеет довольно крутой поворот, из-за леса неожиданно выбежал взрослый щенок! Откуда он взялся! Скорость около двухсот, и ни затормозить, так как машину тут же снесет к отбойнику и ударит о него, ни объехать - маневрировать в повороте на такой скорости надо очень плавно. Я как увидел собаку, так сразу всем нутром почувствовал, что она бежит прямо на нас. Как камикадзе. Успел только крикнуть: - Вовка, не тормозить! Не суетись! Рулем не крути! - другого варианта не было.
Володю как парализовало. Так оно и лучше. Только бы не начал суетиться! Тогда конец! Мне было уже не до собаки - я смотрел на Вовкины руки и ноги, готовый в любой момент блокировать его действия. Промелькнуло в сознании: если крутанет рулем - я успею перехватить, а если ударит по тормозам, то здесь я бессилен. (Человек в панике так лупит по педалям и прилипает к ним, что клещами не отодрать.) Поэтому кричу опять:
- Не тормозить!!!
В этот момент и происходит удар. Машину подбрасывает, но устойчивости она не теряет, летит дальше по правильной траектории.
Бедный щенок! И ведь видел же нас! Как загипнотизированный!
Кровь! Это плохо.
- Володя! Давай-ка заруливай на площадку. Ты уже сегодня не ездок.
На этом печальном происшествии закончилась первая серия полигонных тренировок, а следующая должна была начаться в конце августа и уже на "боевой" машине.
Психологом оказалась женщина средних лет, невысокого роста, худая и нещадно смолившая одну сигарету за другой. Ольга Павловна Козеренко занималась космонавтами, но смена объектов исследования, видимо, ее заинтересовала. Она честно призналась, что за три недели много не сделать, однако тестирование может дать интересные результаты. С этого дня мы стали отвечать на сотни разных, самых неожиданных вопросов. Таких, как, например: "Нравится ли вам подглядывать в замочную скважину?" и "Способны ли вы читать чужие письма?"
Оформление выездных документов шло из рук вон плохо и кончилось тем, что в МИДе потеряли номер нашей ноты и не особенно спешили найти его.
Обострилась ситуация и с шинами. Стал отслаиваться протектор. На опытном заводе сонно сказали: "Бывает". Но обещали сделать новую партию шин. На мой вопрос, можно ли дефектоскопией определить шины с отслоением, ответили, что нет, нельзя. Вот те раз! А что делать?
Дождавшись новой партии шин, я загрузил их в автомобиль и поехал в Тольятти за "боевой" "девяткой".
Неделю засучив рукава доводил вместе с заводскими ребятами технику до ума. Наконец двумя автомобилями выехали в Москву. Дел осталось уйма. И главное из всех то, что "боевая" "девятка" должна пройти на полигоне больше десяти тысяч километров, причем пять из них - в скоростном режиме имитации! А времени оставалось совсем ничего!
Имитацию назначили на третье - четвертое сентября. До этого времени мы накатали на "боевой" машине в общей сложности около семи тысяч километров без особых приключений.
Тестирование закончилось, и Ольга Павловна обрабатывала результаты. "Подкормка" Белаковского явно помогала. По крайней мере, я чувствовал прилив бодрости и сил.
Космические продукты получили за день до имитации. Белаковский разложил тубы, баночки, упаковки в пакеты, на каждом из которых было написано, что это такое и когда принимать. Надо сказать, что вышло не только сверхкомпактно, но и вкусно. Толк в еде Марк Самуилович знал.
Имитация от реального заезда отличалась только тем, что ехали по дорогам полигона, а не по дорогам Европы. Остальное совпадало один в одни: мы должны останавливаться на мнимых границах, плестись по мнимым городам, нестись во всю прыть по мнимым автобанам, совпадало даже время суток.
Вечером перед стартом я подозвал Виктора и Володю и сказал:
- Мужики, имитация должна быть полной, поэтому на ночь надо сделать клизму - такова проза. Технологических пауз не будет!
- Может, обойдемся, - прогудел Володя.
- Не обойдемся! Завтрак, учтите, уже космический. Договорились?
- Раз надо, значит, поставим, - буркнули без всякого вдохновения мои, мужики.
Стартовали в 12 часов. В последние дни я все-таки решил не отлучать Володю от руля, тем более что объективных причин для этого не было вовсе. "Ванькин синдром" на ситуации с бедняжкой собакой не обнаружил себя. Единственное, что я мог сделать, это поставить такую очередность вахт, при которой Володя находился бы постоянно под моим контролем. Понятно, что контролировать порой бывает тяжелее, чем самому работать. Но что поделать?!