- Договорились! - кивнул Толя. - Тут вам посылка от "Дойче Лада".
Он вынул из багажника картонный ящик и передал нам. Я глянул. Молодцы - то, что надо. Хоть здесь Автоэкспорт сработал. В ящике лежали сувениры с эмблемой "Лада", электрокомпрессор для накачки шин и баллон со специальной смесью, которой под давлением заполняется шина в случае прокола, после этого на ней можно ехать дальше. Все это я заказывал в Москве еще месяц назад, но, честно говоря, получить не надеялся.
- За сколько нам надо страну пересечь? - спросил Толя.
- Самое большое - три часа.
- Тогда давай шевелиться!
На заправке в баки вошло девяносто пять литров. Тут же прикидываю - значит, расход у нашей "девятки" в спокойном режиме шесть литров на сотню. Очень хорошо! Молодчина она у нас!
Сел за руль. Пришла пора наверстать опоздание.
Еще год назад, планируя маршрут, я понял, что в ФРГ район Кельна самый опасный. Старался время его прохождения сдвинуть на ранние или вовсе ночные часы, но, как ни крутил, ничего не выходило. Если посмотреть на карту автодорог этого района, то становится не по себе из-за очевидности зрительного образа - змеиный клубок. Скоростные магистрали стоящих впритирку друг к другу Дортмунда, Эссена, Дюссельдорфа и Кельна хитро сплетались именно змеиным клубком, разобраться в котором стоило огромного труда даже по дорожным картам фирм "Шелл" и "Мишлен". До рокового района надо было топать и топать - триста пятьдесят километров, но по времени у меня на это было отведено всего два часа с четвертью.
Только вышли на магистраль, зарядил дождь, и Толин "Опель" исчез в облаке водяной пыли.
В первые же минуты езды удивило количество автомобилей на трассе. В это раннее утро, можно даже сказать ночь - по местному времени не было и пяти, - правый ряд представлял собой конвейер непрерывной чередой едущих машин, в основном грузовых. В левом ряду (а как ни странно, в каждом направлении оказалось только по два ряда), шли легковые, причем ниже ста пятидесяти никто практически не ехал. Я не сразу, разобрался в символике обгона, но потом сообразил. Если уперся во впереди идущий автомобиль и хочешь его обогнать, то достаточно пару-тройку раз мигнуть сигналом левого поворота, и путь тут же освобождается. Порядок идеальный. Это дало возможность быстро почувствовать правильный ритм движения и включиться в работу на полную, до самого предела.
Поджался вплотную к "Опелю", Толя заметил это и ушел в отрыв, давая мне возможность выйти на максимальную скорость. Но дождь усилился, и держать полный газ очень тяжело: впереди облако брызг, переливающееся радугой в свете фар-прожекторов; слева, в полутора метрах от меня, бешено несущийся металлический профиль отбойника; справа, в тех же полутора метрах, "короли" дорог - дальнобойщики и грузовики, они идут со скоростью около ста - ста десяти километров в час, и разряжением, что создается под брюхом этих монстров, вода поднимается с дороги вверх, завихряется в мощных потоках воздуха и с силой отбрасывается в стороны, поэтому видимости практически никакой.
Через два часа езды, а точнее сказать - полета, стало светать, дорога перешла в трехрядную магистраль, но и машин прибавилось. Механический поток, в котором мы неслись, походил на горный ручей после ливня, когда в него со всех сторон ежесекундно впадают другие ручейки, потом речушки, и вот он уже сам - мощная река. Так и в нашей механической модели наступил момент, когда все три ряда автобана оказались заполнены до отказа. Причем самый "тихий", правый, ряд имел скорость около ста километров в час, средний ряд - около ста тридцати, а наш, левый, стабильно держал сто пятьдесят!
Виктор, который поначалу время от времени кемарил, проснулся окончательно и завороженно смотрел на окружающее. Я сказал ему:
- Теперь мне понятно, как в аварию могут попасть сразу сотни машин. Случись что впереди, и ничего не сделаешь!
- Да, жуткое зрелище!
- Ты знаешь, никогда у меня не было такой угнетающей безысходности. Всегда на дороге, где-то подсознательно, я рассчитывал на свой опыт, реакцию, а здесь смотри что творятся - ведь никакая реакция, будь ты хоть сам Никки Лауда, не выручит! - Помолчал, унимая в себе неожиданную депрессию, и спросил: - Витя, сколько там до Кельна?
- Да уж на подходе где-то.
Тут я и сам увидел указатель и расклад по полосам движения. Мы стали уходить на объезд Кельна, справа в сером утреннем свете виднелись трубы индустриальных центров.
Скорость потока стала замедляться. Она быстро упала до ста тридцати, потом до ста, девяноста... Создавалось впечатление, что некое синтетическое вещество, из которого состоит "река", загустевает подобно вулканической лаве и с каждой секундой становится все более, более вязким, вот-вот совсем затвердеет, и тогда "река" встанет.
Так оно и выходило. Правые ряды еле-еле плелись, а то и останавливались, наша скорость упала до плачевной величины - сорок километров в час, а вскоре начались конвульсивные ускорения, замедления, дергание с остановками и, наконец, всё - встали.
К этому моменту мы проехали триста пятьдесят пять километров по ФРГ, и бортовое время - девять часов двадцать пять минут (то есть по местному почти половина восьмого).
Я открыл дверь и вышел из машины.
- Смотри что творится!
Зрелище было потрясающее. Магистраль, три ряда в каждом направлении, опускалась в ложбину и потом плавным левым поворотом полого поднималась на далекую возвышенность. Сколько видел глаз - все сплошь забито стоящими машинами. По правой половине магистрали еще не потушенные габаритные огни в перспективе сливались в красную полосу, чем еще больше напоминали лаву, а по левой - в белую.
- Это сколько же мы простоим здесь?!
- Кто его знает, - с досадой сказал подошедший к нам Толя, - может, и час, а может, и десять минут.
- Ты хочешь сказать, что за десять минут эта громадина сдвинется с места?
- Вполне возможно!
Мне это казалось просто нереальным. Но уже через пару минут по нашему ряду прошла первая судорога - тронулись, проехали, встали. Потом еще. Потом еще и еще... и поехали! Медлено, но поехали! Правые ряды пока стояли, но мы уже твердо, со скоростью тридцать километров в час, катили вперед.
"Река" оживала так стремительно, что я отказывался верить происходящему. Уже через пять минут наш ряд шел со скоростью сто, а через десять - сто пятьдесят километров в час. Причем практически плотность не менялась: строем, в затылок (вернее, в багажник) друг другу и дистанцией десять - пятнадцать метров. А ведь на спидометре уже за сто пятьдесят перевалило! Со стороны, наверное, это выглядит очень зрелищно, но быть внутри этого - б-р-р. Нулевая степень свободы.
Бог с ним - строем в конце концов тоже можно ездить быстро.
Через десять минут (о чудо!) мы остались на дороге в полном одиночестве. Только изредка догоняли грузовики, идущие в сторону бельгийской границы.
Ударял проливной дождь. Пришлось сбросить скорость до ста пятидесяти, а то как в подводной лодке (или, скорее, в торпеде).
В 9 часов 45 минут делаем поворот к границе, а в 9 часов 55 минут подъезжаем к турникетам. Я кручу головой в поисках заправки - бельгийских денег у меня нет, поэтому заливаться бензином надо здесь. Но фокусы, да и только! Нет заправки! Я уже настолько привык, что они напиханы во всех местах возможных остановок, поэтому даже в голову не приходило, что на границе их не окажется. Причем смотрю и не вижу их ни в сторону Бельгии, ни в обратном направлении.
Остановились. Подбежал Толя.
- Ну все, это граница! А ведь чуть-чуть не сели под Кельном. Минут на десять - пятнадцать припозднились бы, и все - час гарантирован. Я уж не стал пугать вас, а сам, честно говоря, подумал, что приехали.
- Ладно, Бог с ним, с Кельном! Где здесь заправка?