- Что ж вы раньше не сказали! Теперь надо назад возвращаться.
- Далеко?
- Да нет, не очень.
- Тогда полетели.
Но оказалось, что заправка в двадцати километрах. Туда, обратно, в общем, полчаса как не, бывало!
Стоим перед границей. 10 часов 25 минут по Москве. За спиной осталойь две тысячи четыреста девяносто восемь километров. Это ровно половина пути!
Прощаемся с Толей, и через пять минут мы в Бельгии. Я тихонько трогаю машину из таможенной зоны и одновременно высматриваю дорожный указатель на Льеж. Вдруг глаз наткнулся на небольшой, скромненький такой, меньше, чем при въезде в наши поселки, указатель - "NIDERLAND". "К чему бы это?!" - пронеслось в голове. Я притормозил и обратился к Виктору, у которого в руках были наши паспорта:
- Вить, дай-ка сюда паспорта.
Он удивленно подал их мне, а я уже с явным предчувствием беды стал лихорадочно искать нужную страницу с бельгийской визой. Вот она, нашел. Так и есть! Мать его! Рядом с бельгийской визой стоял свеженький штамп - "Niderland".
- Мужики! - сказал я. - Поздравляю вас с въездом в Голландию!
- Какую еще Голландию, ты что, спятил?
- Какую, какую! Ту самую, что Нидерландами еще зовется.
- С чего это ты взял? - не поверил Виктор.
- А с того, что указатель видишь? - и я показал на скромную табличку.
- Да ну, брось, это что-то другое.
- Какое, к едреной фене, другое! Посмотри штамп в паспорте!
Разобрали паспорта, стали смотреть. Я тем временем схватил атлас и лихорадочно уставился в то место, где мы по идее должны были быть сейчас и где на самом деле оказались. Все ясно! Аахен стоит на развилке магистралей: - прямо - город, налево, через двенадцать километров, - Бельгия, направо, через десять километров, - Голландия. Причем для выхода на Бельгию надо по развязке уходить с основной магистрали, а в Голландию как-то само собой попадаешь. Но непонятно было другое: почему нас в Голландию пустили без визы?
- Ну что, путешественники! Убедились?
- Похоже, твоя правда, - все еще с сомнением ответил Виктор.
Я спросил несколько оторопевшего Володю:
- Почему нас без визы пустили?
- Это ж Бенилюкс! Мать его!
- Тогда не теряем времени зря, - я сунул карту Виктору и поставил на ней точку. - Мы вот здесь стоим. Прикинь, как лучше на Льеж выйти, а я пойду поспрашиваю, потренирую свой корявый немецкий, - у меня еще теплилась ничтожно малая и необъяснимая надежда, что мы все-таки в Бельгии.
Недалеко стоял мужчина, видимо водитель трайлера, и ожидал своих документов.
- Добрый день. Вы говорите по-немецки? - обратился я к нему.
- Да, конечно. Здравствуйте. Вы поляк?
- Нет, из Советского Союза.
- О-о, - в глазах засветилось любопытство.
- Скажите, это Нидерланды? - ошарашил я его.
- Да, Нидерланды, - улыбнулся собеседник. - А вы куда едете?
- Через Бельгию, в Париж и дальше, - махнул я рукой в сторону горизонта. - Нужно быстро попасть в Льеж. У нас очень мало времени.
- В Льеж? Так это без проблем. Поезжайте прямо. Через пять-шесть километров надо повернуть налево. Там будет указатель "Льеж".
- Большое спасибо!
- Счастливого пути!
Я бежал к машине, и с каждым шагом неприятно предчувствие овладевало мной все больше и больше. В спорте именно так начинается поражение: поначалу небольшая ошибка, пустяки, думаешь, но она тащит за собой следующую, еще и еще одну, а потом целый ворох неприятностей, и ты не знаешь, от кого и от чего отбиваться в первую очередь, а от чего во вторую. Такое начало конца мне было хорошо знакомо, как известно было и то, что выбраться из западни можно лишь предельной концентрацией сил и внимания. Главное - не сделать слишком много ошибок и не завести процесс в тупик. Самое опасное сейчас - суета и паника. Поэтому любыми средствами, надо прежде всего сохранить рабочую обстановку.
Когда я подбежал к машине, там уже были разложены все варианты карт этого региона.
- Ну что? - спросили меня.
- Вроде ничего страшного. Пять километров прямо, а там развязка на Льеж с указателем. Витя, садись руль, и поехали.
Пять километров по скоростной пустынной дороге - это меньше двух минут хода. Поэтому я попросил Виктора уже через минуту подсбросить скорость, а то запросто можем проскочить развязку, а вернуться назад на автобанах - это целая проблема.
Появился съезд с магистрали, но на указателе не числился Льеж.
- Что делая, будем? - спросил я.
- Не может такого быть, чтобы не указали такой город, как Льеж.
"Ну вот, - подумал я, - начинается". И решил, что лучше проехать дальше, чем уйти куда-то в сторону. Так, по крайней мере, на Брюссель выберемся.
- Едем прямо!
Через несколько километров я понял, что ошибся. Надо было сворачивать. Но почему же не было Льежа на указателе? И тут я увидел какой-то съезд и развязку. На указателе проклятого Льежа опять не было.
- Витя, сверни на развязку.
Как только он ушел правее, стало ясно, что это ошибка.
- Остановись! - крикнул я. - Вот мужчина на обочине, давай к нему.
Остановились. Вышли. Мужчина, лет шестидесяти, готовил косилку к работе. Увидев нас с Виктором, оторвался от дел и с интересом ждал приближения.
Я поздоровался и спросил дорогу на Льеж. Он сказал, что первый поворот мы уже проехали, а второй будет дальше. Тут я не понял - то ли через тридцать, то ли через тринадцать километров (вечно эти окончания в немецких числительных путаю!), но постеснялся и переспрашивать не стал. Зато спросил, есть ли перед поворотом дорожный указатель, где написано "Льеж". "Да, конечно!" - ответил удивленный моим вопросом мужчина. Напоследок я поинтересовался, есть ли прямой съезд на магистраль с той дороги, где мы сейчас стоим (на самом деле это оказалась не дорога, а разворот, прячем с односторонним движением). "Нет - ответил он, - съезда здесь нет. Надо развернуться, проехать несколько километров назад, а там такой же, как здесь, разворот. Но если осторожно, то можно и здесь задним ходом вернулся на автобан, а то в объезд очень далеко", - он подмигнул и лукаво улыбнулся.
Виктор слышал начало нашего разговора, а теперь уже ждал меня за рулем. Я подбежая к нему.
- Витя, этот голландский друг говорит, что до поворота на Льеж километров тридцать.
Виктор раздраженно перебил меня: - Не тридцать, а тринадцать!
Меня поразило не то, что он разобрался в числительных лучше меня (это нетрудно), а раздражение, с которым была сказана фраза: "Рановато еще для такой взвинченности! Вот уж не ожидал!" - подумал я и сказал:
- Да, конечно, тринадцать, но если разворачиваться по правилам будем, то как раз и набежит тридцать. Поэтому давай сделаем так. Я сейчас встану на съезде и посмотрю, чтобы никому не помешать, а ты подай задним ходом.
Риска не было в этом ни грамма. Сто метров задним ходом к почти пустой магистрали. И не хотел я объезда вовсе не из-за потери времени, хотя и это было немаловажно, а из-за той атмосферы суеты и напряжения, которые в конце концов обязательно приведут к непоправимой ошибке. Для меня это было очевидным. И когда Виктор еще более раздраженно и резко, чем полминуты назад, сказал, что задним ходом он не поедет, лучше сделать эту дурацкую петлю в добрый десяток километров, я опешил. Но опешил из-за тона, которым было все сказано. Первое, что пришло в голову, - ответить резко и грубо, выкинуть из-за руля и самому все проделать. И в это мгновение в памяти всплыло предостережение Ольги Павловны и ее последняя фраза: "Любыми усилиями и средствами сохраните нормальные отношения в экипаже. Конфликтов, раздражительности, злобы, агрессивности не должно быть. Их надо подавлять в зародыше!"
- Витек! Ты что? Сто метров всего! - сказал я как можно миролюбивее, но почувствовал, что еще не справился с собой. Махнул рукой и закончил: - Ладно, поехали кругом!
При этом обида за унижение недоверием душила и не давала говорить. А я понимал, что говорить надо, обязательно надо, иначе мы сейчас замкнемся каждый в себе, затаим злобу и будем мазохистски холить ее, пока не загубим все дело. А мы прошли только полпути и проделали малую часть от всей предстоящей работы.