Тем временем небо затянули тучи. Часам к четырем, когда Франческо отыскал удобное место, мы высадились на «сушу». Вскоре пошел снег.
Я занялся едой, а Франческо отправился на охоту, захватив десять капканов и неизменный карабин. Вернулся он уже в сумерки. Ожидая, пока я сварю похлебку из риса, чечевицы и гороха, он начал ощипывать подстреленную им птицу; потроха пошли на приманку для лисиц.
— Я поставил шесть капканов на лисиц и четыре на нутрий,— сказал Франческо.— Но на удачу не рассчитываю. Мы еще слишком высоко,— объяснил он,— завтра двинемся дальше.
Птица, которую он ощипывал, называется мартинетта[15], и по оперению она очень похожа на цесарку.
Мне эти птицы уже были знакомы, так как они водятся и в менее пустынных местах. Обычно они живут стаями по десяти-двенадцати в каждой. Подстрелить их довольно легко, особенно когда они взлетают и тяжело, медленно плывут низко над землей. Труднее попасть в них, когда они спасаются бегством в кусты, часто и внезапно меняя направление.
На следующее утро, по-братски разделив мартинетту, мы пошли осматривать капканы. Пройдя по берегу, мы начали продираться через густые заросли.
— Дон Хуан ждет нас,— бросил на ходу Франческо.
— Дон Хуан?
— Да, el Zorro [16]. Ночью я слышал, как он угодил в капкан.
Значит, нас ждет дон Жуан, иначе лис! Я ночью ровным счетом ничего не слышал. Совершенно обессилев за весьма богатый приключениями день, я бы не проснулся, даже если бы с меня сдирали кожу.
Наконец мы увидели капканы на нутрий. Франческо поставил их в маленькой лагуне, у самой поверхности воды; они были пусты все до одного.
Ночью лагуна покрылась тонкой коркой льда.
Чуть дальше мы увидели лису. Красивую рыжую лису. Она угодила передней лапой в тиски капкана.
Глаза у нее уже остекленели; казалось, будто она жует резинку. Должно быть, она умерла совсем недавно, на рассвете, всю ночь безуспешно пытаясь, вырваться на волю.
Еще метров двести — и мы увидели вторую лису.
Заслышав наши шаги, зверь с отчаянием и упорством обреченного в последний раз попытался спастись бегством. Но, убедившись в бесполезности своих усилий, он приготовился к последнему сражению. Это был огромный и злобный лис. Он скрежетал зубами со слепой яростью голодного волка. Впрочем, он и похож был скорее на волка.
Я даже не подозревал, что бывают столь крупные лисицы. Попади в его челюсть рука, из нее получилось бы крошево.
Франческо отыскал узловатую палку и стал неторопливо остругивать ее ножом. Догадавшись о его намерениях, я попытался вступиться за лиса.
Нельзя ли его прикончить выстрелом из ружья?
Моя просьба была отвергнута. Франческо объяснил, что пуля может попортить шкуру.
Осторожно подойдя поближе, Франческо нанес лису страшный удар по голове. Я решил, что все кончено. Но раненый лис снова отважно бросился на своего врага. И снова вступила в действие палица.
Должно быть, точно так же сражались с дикими животными наши предки с острова Ява. Но у них хоть не было другого оружия.
Когда неравный поединок закончился, я попросил разрешения самому нести убитого лиса в лагерь. Во-первых, мне хотелось показать Франческо, что, даже будучи новичком, я могу быть ему полезным и на охоте, а главное, я стремился раз и навсегда победить свое отвращение к виду крови.
Связав лису ноги, я поплелся вслед за Франческо, таща свою жертву, как тяжелое ведро. Ведро, из которого сочилась кровь. Как только рука у меня уставала и почему-то начинала зудеть, я перекладывал добычу в другую руку.
Внимательно следя за дорогой, я менял руку совершенно автоматически. Пока... Пока не сделал одно довольно любопытное открытие: в то время как боль в плече и свободном локте тут же исчезала, рука продолжала зудеть и чесаться.
Зуд был какой-то странный и вызывал всякие подозрения. Нарушение кровообращения? Застой крови? Я поднял руку. Она вспухла и была даже не синей, а цвета молотого кофе. Наоборот, прилив крови?
И тут я увидел, что по обеим моим рукам ползают легионы блох. Здоровенных темных блох, проделывавших сложнейшие перестроения на моей бледной коже.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
Сняв шкуры с убитых зверей, мы снова пустились в плавание, договорившись бросить якорь через два-три часа. И хотя ритм нашего путешествия можно было сравнить с учащенным сердцебиением, кризис уже миновал. Мне почти всегда удавалось пристать в указанном Франческо месте с разницей в двадцать-тридцать метров. Моя точность заметно возросла: еще днем раньше отклонение составляло двести-триста метров. Франческо, не прикованный больше к веслам, теперь довольно спокойно исследовал берега, помогая мне благодаря своей поразительной дальнозоркости следить за рекой. Частенько ему доводилось тревожно кричать: «Пена по носу!» Это означало, что впереди стремнина, пороги или небольшой водопад. Впрочем, это мог быть и естественный каменный барьер, перед которым вода взбухала пенистыми барашками.
15
Мартинетта. Rhynchotus rufescens. Птица из отряда Tinamiformes.
Длина тела 35—40 см. Обитает только в Южной Америке.