Такой мате нравится женщинам.
Еще более приятным и сладким для гостя будет мате, который с манящей улыбкой подадут вам нежные руки девушки.
Тогда мате заводит с вами немую беседу; как руки и глаза, он тоже умеет говорить то нежно, то зло. А распознать его слова вам поможет небо: очень горячий — о мое сердце! Теплый — ты мне безразличен! Холодный — я тебя презираю!
Бесконечная гамма температур таит в себе самые причудливые и неожиданные слова. При некотором опыте нетрудно различить мате «осторожно, мать идет» от мате «я больше не люблю тебя». Очень скоро вы поймете и разницу между мате «этим вечером на том же самом месте» и мате «муж что-то подозревает».
Ооо, это дьявольский мате!
Наш гость с невозмутимым видом потягивал горький мате и вел с Франческо неторопливую беседу.
Они говорили о погоде, реке, о лошади гаучо, его единственном богатстве. Ни один из них не задавал вопросов.
Желание узнать побольше было взаимным, но каждый строго-настрого придерживался неписаного правила кочевников и скотоводов: «Никогда не спрашивай первым».
Когда гость ускакал, мы знали о нем ровно столько же, сколько он о нас. Если бы в пустыне встретились два итальянца, то после града вопросов и ответов они обнаружили бы, что являются родственниками в шестом поколении, и рассказали бы друг другу самые интересные подробности своей семейной жизни. Обсуждая нежданный визит, Франческо заметил, что наш гость мог быть и беглецом, которого разыскивают жандармы, и обыкновенным пастухом.
Во всяком случае, нас это не касалось. Гаучо, обманутый, должно быть, долгим переходом по пустыне, неверно назвал нам примерное расстояние до реки Лимая. Он сказал, что мы доберемся до этой реки к полудню следующего дня. Верно, он привык передвигаться на лошади и плохо представлял себе скорость каноэ. Так или иначе, но уже на закате наш «Спагетто I» бросил якорь у самого устья Кольон-Куры. С высокой песчаной дюны, у подножия которой мы расположились на ночлег, мы долго любовались открывшейся перед нами панорамой. Тихо, почти бесшумно, воды Кольон-Куры сливались с прозрачными водами реки Лимая.
ВОСПОМИНАНИЯ ЛЕЧУСОНА
За два года до нашего путешествия я впервые встретился с Патагонией. Встреча была внезапной, сухой, припорошенной песком, но очень приятной.
Именно так я и представлял себе первую встречу с пустыней или со степью.
Одиннадцать долгих дней наш грузовик, утопая в море гальки и песка, тащился по дороге, протянувшейся от Баия-Бланки почти до самой Огненной Земли.
Прежде по работе мне приходилось забираться в северные районы, но желания вновь побывать там у меня не появилось. Леса Гран-Чако и раскинувшиеся на границе с Бразильским нагорьем леса Корриентеса и Мисьонеса отвратили меня своей сыростью и запахом гнили. Ни богатая растительность, ни обилие диких зверей не радовали глаз в этом царстве гниения и зловония.
Но вот мы тронулись на юг, и постепенно безбрежные илистые реки, пироги, ягуары отступали, побежденные сухим колючим кустарником, пумами, гуанако и реками с чистой, прозрачной водой.
Зов пустыни возобладал над притягательной силой леса.
Посредником в моей первой встрече с Патагонией был камионеро-турок. Когда он перебрался в Америку, его труднопроизносимое восточное имя быстро превратилось в простое Хосе.
Я жил тогда в небольшом домике, пышно именуемом гостиницей, в порту Баия-Бланка. С турком меня познакомил владелец гостиницы; это был коротенький, толстый человечек с лицом добродушного ханжи. Хосе нуждался в лечусоне на время поездка к нефтяным приискам.
Лечу сон, что значит по-испански филин, сопровождает хозяина грузовика в его длительном путешествии. Это своего рода современный стремянный.
Обычно он сам не водит грузовик, ибо его владелец ревниво оберегает свое сокровище, а дороги здесь прескверные. Но и без этого работы у лечусона хватает: он должен грузить и разгружать машину, готовить еду, запасать продукты и воду и, главное, развлекать своими разговорами камионеро, чтобы тот не заснул за рулем.
Наша поездка должна была продлиться целых десять дней. Нам предстояло дважды свернуть с дороги за грузом, так как Хосе не желал ни единого километра ехать порожняком.
Лечусон имеет право на кров, еду и весьма скромное вознаграждение.
В то время я остался без работы, и турку легко удалось завербовать меня в лечусоны. Я рассудил, что заработаю кое-какую мелочь и мне не придется платить за гостиницу. К тому же в пути я составлю окончательный план будущего путешествия.