Итак, уединившись в своём «кабинете», Яков Генрихович закурил и торопливо взялся за общую тетрадь в коричневом переплёте. Недолго думая, на новой странице он вывел печатными буквами заголовок «Домострой» и приписал ниже фамилию автора. Вышло хорошо. Некоторое время он сомневался, нужен ли предлог «по», то есть следует ли написать «Домострой по Лемке» или просто так. В конце концов он решил, что просто так будет благозвучней.
Следующей страницей стало оглавление. Оно далось Якову Генриховичу легко и непринуждённо. Первой главой явилось «Общее наставление к образу жизни, дабы во здравие своё прожить её». Повторив заглавие в начале новой страницы, философ отступил пару клеток и поставил жирную единицу.
Что есть домострой, Яков Генрихович представлял себе слабо, поэтому долго думал, прежде чем перейти от легко и быстро составленного оглавления к делу. Чернила в цифре «один» уж и высохнуть успели и поблекнуть, а он всё терзался неготовностью передать свои прозрения бумаге.
В конце концов, электрик собрался, поджал клеммы в характере, подёргал провода души…
И начал так.
Диавол входит в жену снизу, а исходит сверху. Посему, жена, всегда держи ноги и рот сомкнуты.
Начало было положено, и Якову Генриховичу оно показалось вполне себе благоразумным, конкретным и в то же время многозначным. Почувствовав прилив вдохновения, он торопливо записал следующую цифирь:
Диавол входит в мужа сверху, а исходит снизу. Посему, муж, чаще наказывай жену свою.
Получалось как–то больше похоже на евангелическую проповедь, но Яков Генрихович смущался этим не более полуминуты. Из–под пера его выходил уже следующий завет.
3. Питие определяет сознание, а посему знай меру.
Дух перехватило от грандиозности сего откровения. Даже рука задрожала на минуту, а на глаза навернулись слёзы. Яков Генрихович и не ожидал от себя такой прыти — знал, конечно, что человек он далеко не глупый и склонный к наблюдениям над законами жизни, но чтобы так…
«4. Грибы тоже употребляй вмеру, ибо чреваты они», — вывела его рука далее и почти без остановки, едва только дрожь улеглась. Яков Генрихович отрыгнул вчерашним вечерним переедом маринованных рыжиков, торопливо перекрестил рот.
А в голове его, грозя напряжением в триста восемьдесят вольт, уже искрила новая мысль и ложилась торопливой неровной строчкой вслед за цифирью «пять».
Там где поставишь розетку, там будет телевизор и жена твоя, посему, муж, отнесись к выбору места для розетки как к выбору места для жены своей.
Цифирь шесть прошла за пятой почти без остановки, хотя жадно, до дрожи в руках, хотелось раскурить новую беломорину.
Диавол сбирает рабов себе обольщением, посему, муж, чаще наказывай жену свою.
Пару минут Яков Генрихович благоговейно трепетал над этой сентенцией и припоминал обольщения, коими пытался поработить его диавол. Таки да, по всему выходило, что мысль родилась правильная и глубокая.
Седьмая цифирь зарождалась не так вдохновенно, и Якову Генриховичу пришлось выкурить две папиросы, а супруга его уже трижды намекнула, что туалет является общесемейным достоянием, а не принадлежит лишь мыслителю.
Как раз тут семёрка и явилась миру.
7. Чадо, прежде нежели сочетаться узами брака, вспомни мудрость, гласящую: замыкание — короткое, но иногда может оказаться длиннее жизни.
И следом:
8. Диавол не терпит любомудрия, посему муж, чаще наказывай жену свою.
— О господи! — донёсся из прихожей суровый голос супруги. — Дай мне сил вынести этого ирода кочерыжечного!
Яков Генрихович покачал головой.
«9. Никто не проси у Бога того, чего сам дать не можешь», — записал он споро.
Десятая цифирь отчего–то не пошла. Чтобы завершить главу, она нужна была, как десятая заповедь, без которой скрижаль не скрижаль, но переутомлённый мозговым штурмом Яков Генрихович чувствовал полное опустошение и совершенно напрасно грыз ручку.