Супруга его, Мария Адольфовна, узнав о казусе, приключившемся с мужем, собрала вещи и ушла к механику Рылееву. Впрочем, она давно об этом втайне помышляла, но не находила удобного случая.
Механик Рылеев, надо сказать, оказался мужчиной безответственным, деспотичным и к супружеской жизни с Марией Адольфовной совершенно неподготовленным — он даже бросить курить в туалете был не готов, так что на четвёртом месяце супружеской жизни она покинула и его. Помыкалась бедная, помыкалась по съёмным квартирам да и ушла в монастырь.
Сын Фёдора Петровича, Николай Фёдорович, памятуя об участи сыновей божьих — как правило, незавидной — и не желая себе такой же, немедленно уволился с работы, сменил фамилию и теперь живёт с женой Варварой в городе Ужгороде.
Фёдор Петрович, враз оказавшись в одиночестве, здраво рассудил, что одиночество — это вообще удел всякого бога, а потому не стал предпринимать никаких мер к восстановлению своего семейного благополоучия.
На следующий день центральная городская газета вышла с броским заголовком во всю ширину страницы: «Бог — есть!» Зачастили по улицам юродивые и калики перехожие (в одном, говорят, признали даже инженера Куреева — человека независимых и атеистических взглядов), в церквах стало непродохнуть от скопления народа, по улицам ходили крестные ходы с плакатами «С нами бог!», разносились в предпасхальных воздухах благодатные песнопения.
Бог Фёдор Петрович не стал увольняться с завода и совмещал свою основную профессиональную деятельность с общественной работой в качестве бога, которая, как и всякая общестенная работа, дохода не приносила, а утомляла так, что не дай бог, но зато доставляла массу удовольствия.
Особенно полюбилось Фёдору Петровичу работать с молитвами верующих. Самые жаркие и настойчивые молитвы он заносил в блокнотик и обязательно исполнял. В тот день у него была только одна такая горячая молитва — некто Любовь Почекаева обращалась к нему с просьбой, чтобы сегодня не было никаких аварий на подстанциях, и электроэнергия в городе не отключалась ни на минуту. Фёдор Петрович с удивлением внёс эту молитву в блокнотик и с удовлетворением исполнил.
А вот с душами ему работать пока не доводилось. И когда в универсаме «Универсам» насильник, а на деле — плотник Костя Ноев, отдал ему свою душу, Фёдор Петрович растерялся, потому как не знал, что с ней делать, ибо это был первый случай в его практике. Он хотел зайти в торговый зал и положить её на полку, но его остановила кассирша Зоя, закричав: «Куда без тележки, гражданин? Без тележки нельзя. Возьмите тележку». Тележка богу Фёдору Петровичу была без надобности, поэтому он, пораздумав, вложил душу обратно в плотника Ноева и отправился домой, выпить пивка.
Вагоновожатая Люба смотрела в зеркало заднего вида на сантехников и беспощадно улыбалась. Она из принципа не останавливалась ни на одной остановке, но и сантехники из принципа и чувства долга не могли остановиться ни на одной остановке, потому что понимали, что от того, как быстро они прибудут на место прорыва канализации зависят жизни людей. Поэтому они бежали за трамваем с яростной решимостью успеть.
Люба на максимальной скорости промчалась до кольца и, не сбрасывая темпа, понеслась обратно, моля бога, чтобы электричество не сломалось. Сантехники не отставали, с ужасом представляя себе дикую канализацию, чьи повадки они так хорошо знали. Выйдя из повиновения человеку, эта стихия могла запросто уничтожить жизнь на Земле.
Потоп начался, когда Люба Почекаева вела трамвай на четвёртый круг, а пассажиры, которым давно прискучило делать ставки на сантехников — догонят–не догонят, мирно спали.
Очень быстро канализация затопила рыночную площадь, автостоянку, гаражный кооператив и универсам «Универсам». Потом она добралась до пригорода, смыла частный сектор и устремилась пожирать окружающее пространство, как биомасса из фантастического фильма ужасов.
Вскоре речка Жменька вышла из берегов и залила близлежащие поля, отчего едва не произошла экологическая катастрофа, потому что ядерные боеголовки ушли под воду и их смыло в канализацию. Люди гибли пачками. Они взывали к богу, но бог Фёдор Петрович спал и не слышал их мольбы, потому что с пивком у него вышел перебор.
К счастью, влюблённый в Машу Капустину плотник Ноев построил из ящиков, собранных возле универсама «Универсам», ковчег и всех спас, чем раз и навсегда заслужил любовь благодарной Маши Капустиной.