— Надо заступить за неё, — сказал Глеб.
— Да избави вас бог! — прошептала женщина. — Они же ни перед чем не остановятся.
— Кто? — перешёл на шёпот и он.
Но женщина уже уходила. За ней неловкой походкой направлялся её супруг. Они жались к бордюру и, кажется, старались не смотреть на линию.
Какой–то мальчик лет пяти хотел было играючи поставить на полосу ногу, но встревоженная мать так дёрнула его за руку, что ребёнок едва не упал.
— Это тест, — улыбнувшись, сказал проходящий мимо мужчина.
— Тест? — удивился Глеб.
— Ну да, — мужчина остановился. Кажется, он был непрочь поболтать. А глаза его как–то сухо и лихорадочно блестели. — Знаете, на склонность к психастении.
— Не знаю.
— Ну это же элементарно. Вопрос: «Стараетесь ли вы не наступать на трещины в асфальте?» Или: «Пересчитываете ли вы голубей, прежде чем пересечь площадь?»
— Глупость какая, — недоверчиво помотал Глеб головой.
— И тем не менее. Говорю вам: это тест.
— Но откуда вы знаете? У вас психастения?
Мужчина нервно дёрнул головой и обиженно удалился.
«Но всё же хотелось бы знать, что это за новшества? — подумал Глеб. — А ещё интересно, откуда они знают, какая сторона правильная, та или эта. Быть может, мы все как раз по ту сторону, а думаем, что — по эту».
— На самом деле всё гораздо проще, — произнёс строгий молодой человек, который некоторое время прислушивался к разговору Глеба с тем мужчиной. — Это — разделение. На чёрных и белых. На тех, кому можно и кому нельзя. На вечно правых и всегда виноватых. Удивлён только, почему эта черта — не красная.
— Вы недалеки от истины, молодой человек, — сказал остановившийся неподалёку седой гражданин. — Боюсь, вы и сами не подозреваете, насколько вы недалеки от ужасного смысла этой черты.
— Очень даже хорошо подозреваю, — возразил молодой и протянул Глебу красно–голубую визитку: — Общество спасения общества от внутреннего врага, — добавил он заговорщическим шёпотом. И торопливо удалился.
— Знаем мы ваше общество, — бросил ему вслед седой. И, обротясь к Глебу: — Нет никаких врагов, поверьте. Это общество по защите — просто сборище параноиков.
— Да, мне тоже он показался странным.
— Угу.
— Но что это за черта, как вы думаете?
— Эксперимент, — седой бросил на Глеба взгляд через прищур. — Над нашим сознанием ставят очередной эксперимент. Как над какой–нибудь курицей — это известный феномен: перед ней проводят черту, за которую глупая птица не смеет заступить. Сколько бы вкусного зерна не насыпали по ту сторону. Да–да, это всё эксперименты над нашим сознанием, уверяю вас.
— Так давайте заступим, — предложил Глеб. — Ведь мы — не глупые птицы.
— Нет… — покачал головой седой гражданин. — Нет. Чёрт их знает, что у них на уме…
Он сердито плюнул на ту сторону дорожки и отправился дальше, сторонясь, однако, белой черты, как упомянутая им курица.
А в конце тротуара появилась шумная группа людей. Человек восемь–десять шли по большой половине. Они несли плакаты с надписями «Нет коррупции!», «Все люди рождены равными» и «Оставьте нам хотя бы надежду!».
— Присоединяйтесь! — окликнул Глеба некто, по виду студент.
— К сожалению, я должен идти на работу, — отозвался он.
— Да проснитесь же вы! — настаивал студент. — Вы видите эту линию?
— Вижу, — пожал плечами Глеб.
— И вы спокойно пойдёте на работу, будете сидеть в офисе, писать бумажки, потом обедать бомжпакетом «Ролтон», пить чай в пакетике, читать в интернете новости, а после звонка пойдёте домой, чтобы посмотреть зомбоящик и лечь спать? А наутро опять пойдёте на работу, и так по кругу.
— Боюсь, что да, — кивнул Глеб.
— И вы забудете об этой черте. Привыкнете к ней. Смиритесь… Так не удивляйтесь, если завтра эта черта отхватит ещё один кусок вашей жизни и свободы. Если она пройдёт через ваш дом. Разделит пополам ваше супружеское ложе.
Студент хлопнул Глеба по плечу, бросил «Проснитесь же!» и отправился догонять процессию, которая уже пополнилась двумя новыми демонстрантами и, гомоня, удалялась в сторону площади.
— Я не женат, — крикнул ему вслед Глеб.
— Теперь уже и не будете, — усмехнулся скрипучий голос за спиной.
Обернувшись, Глеб увидел пожилого гражданина интеллигентного вида, туфли которого и бахрома на штанинах брюк указывали на весьма невысокий размер пенсии.
— То есть? — с подозрением вопросил Глеб.
— Черта проложена, — задумчиво произнёс пенсионер. — Аннушка уже разлила масло, знаете ли.
— Что вы хотите сказать? — настаивал Глеб.
Пенсионер не ответил, а только с сожалением покачал головой и двинулся в сторону булочной.
— Что вы имели в виду? — окликнул Глеб, но пожилой гражданин даже не обернулся.