– Сколько? – спросил Крохин, помимо своей воли начав рыться в кармане в поисках наличных денег.
– Так ведь бесплатно, милок, – эти слова были для него, как удар пыльным мешком из-за угла. Крохин оторвался от пересчета мелочи, лежащей на ладони и воззрился на бабку.
– Так не бывает, – уверенно хмурясь сказал он.
– Бывает, милок, сегодня все бывает. У тебя ведь день рождения. А это, стало быть, подарок. Тяни, милок, не смущайся, тем более что – лотерея-то беспроигрышная.
– Что еще и приз будет? – никак не мог поверить в происходящее Крохин.
– Будет, обязательно будет. У нас без обману.
– Ну… хоть два рубля возьмите, у меня все равно больше нет, только вот… на дорогу… чтоб до дому добраться, – Крохин растерялся окончательно. Никогда и никто не предлагал ему даже самую незначительную мелочевинку бесплатно, всегда требовалось компенсация потраченных моральных и физических усилий. А тут… подарок! Просто так, от впервые им в жизни увиденной бабки, которая, кстати, знает, что у него сегодня день рождения.
– А… – начал было Крохин, но бабуська его прервала в самом начале:
– По глазам увидела, милок. Я деньрожденников по глазам узнаю.
– Давно, значит, работаете, – не нашел, что еще можно сказать Крохин.
– Да давненько уже. А ты не тяни время-то, все равно билетик твоим будет. И подарок вместе с ним.
– А ну, как возьму и уйду? Догонять что ли будете? Подарок в руки пихать? – воззрился Крохин на пугающе уверенную в себе бабку.
– Как же тебе уйти, если я из-за тебя на этой жаре который час парюсь? А и попытался бы, так все одно вернулся. Хочется ведь узнать, что за подарок тебя поджидает? Я бы даже сказала: сюр-приз! – Последнее слово бабка старательно выделила.
– Хочешь ведь сыграть, – старушенция ненавязчиво крутнула барабан, тот легко завертелся, перемешивая с легким шорохом в своем чреве чье-то счастье, а чье-то разочарование.
Крохин прислушался к забытым звукам лототрона, потом – к себе и понял, что без билета с обязательным подарком он отсюда не уйдет, пусть там даже календарик будет или стержень для ручки…
– Хочу, – уверенно сказал Крохин, раскрутил барабан, отодвинул заслонку и вытянул билетик. Оборвав корешок по намеченной линии, начал разворачивать образовавшийся в руках свернутый листок, незаметно для себя облизывая внезапно пересохшие губы. В центре листа стояла огромная, пестро раскрашенная, щедро посыпанная искрящимися блестками, цифра.
– Шестнадцать, – удивленно сказал Крохин. – А что это, собственно, значит?
– Твой подарок, милок! – бабка широко улыбнулась. – Поздравляю!
Крохин хотел спросить еще о чем-то, но тут на него накатила волна…
На Борьку накатила волна веселья. Это же до чего здорово, что завтра он получит паспорт. С предыдущего дня рождения он только и делал, что торопил время: уж очень хотелось поскорее взять в руки эту книжицу с красными корочками, с гербом на обложке и своей собственной физиономией внутри.
– Это дело надо отметить! – Борьке вдруг захотелось, чтобы все знали о предстоящем событии в его жизни. Но… он самолично решил сбежать в центр, дабы окунуться в суету и потоки машин без сопровождения знакомых и, если честно, набивших оскомину лиц: “Последний день неопаспортаченной жизни должен быть особенным!”
– Жизнь полна неожиданностей, – подумал Борька, втягивая полной грудью воздух, наполненный ароматами яблони и сирени, и проводил взглядом шустро обошедшую его девушку с ладной фигуркой, которую выгодно подчеркивали белая блузка и серая юбка. Каблучки белых туфель процокали по борькиной тени и оставили в его душе глубокие отпечатки.
“Вот она, та, которую я искал всю жизнь!” – подумал Борька и кинулся догонять свое счастье.
– Девушка, – начал он, забегая справа и подстраиваясь под ее шаг, – мне вдруг показалось, что нам с вами по пути и я предлагаю себя в попутчики, – девушка, не изменяя ритма движения повернула голову, окинула взглядом личность Бориса, хмыкнула и снова развернулась к одной ей известной цели.
– Девушка, чтоб вы знали: я телепат, ясновидец и пророк… так сказать, – навалившаяся стеснительность смазала заготовленную фразу. Но карие глаза, забавная челка и легкая курносость девушки прошли через борькино сознание, словно сель через горный аул и смели последние преграды к словоизлиянию. Борька неслышно вздохнул и отдался на волю своего языка и сердца, которое вкладывало в него слова.
– Мало того, я очень, можно даже сказать, крайне, как вы уже, наверное, успели заметить, стеснительный ясновидец. Но что поделать! Я только что увидел ваше будущее и просто обязан вам его сообщить, – одна половина Борьки съежилась, подумав, “что он несет?”, а другая, тотчас заняв освободившееся пространство, продолжила веселиться на всю катушку.