Сходил Витька в баню. Надел до того лишь трижды надеванную (на ситцевую да на серебряную свадьбы и на похороны жены) косоворотку синего атласа, сшитую Веркой на годовщину свадьбы и, улучив момент, когда Володька Аничкин по авральной надобности (надо ли говорить, кто эту надобность спровоцировал?) убыл в контору колхоза, пошел к Варьке разговоры о своем и ее будущем разговаривать.
Пришел Витька к Аничкиным в дом. Варька сразу засуетилась, стала гостя привечать да потчевать, посетовала, что Володьку в контору так не кстати позвали. В общем, развила бурную деятельность, щедро перемежаемую словесным потоком о разных женских проблемах. Не смог Витька со своим степенным нравом это долго выдерживать:
– Да ты сядь, Варвара, не суетись. У меня до тебя разговор есть.
– Так ведь если разговор-то, тем более хоть самоварчик да надо поставить, – возразила Варька и продолжила свою хозяйскую деятельность, изредка бросая заинтересованный взгляд на Витьку. Надо же! Мужик, а пришел к ней с важным делом. И не кто-нибудь, а сам Витька Новоселов! (Кстати, самое время сказать, что Витьку в деревне хоть и не очень чтобы очень любили, но уж точно уважали: за хватку хозяйскую, за степенность, добротность и добросовестность во всех им начинаемых делах. Знали, что его работу проверять и контролировать – только попусту время тратить.)
Дождался Виктор, когда Варвара на стол накроет, и приступил к тому, зачем, собственно, пришел. Рассказал, что жена его Верка умерла, оставив его одного и хозяйство на произвол судьбы. Поведал, что хорошо было бы, если Варька согласится перебраться к нему в дом, чтобы за скотиной и за ним самим догляд женский был. Расписал все неудобства, возникшие из-за отсутствия в доме женской руки. В общем, проявил себя многословным и убедительным оратором, чего за ним в деревне никогда не наблюдали.
Сначала Варька отказала. Сказала, что у нее уже и муж есть и хозяйство тоже имеется и не маленькое. Да Витька-то – мужик видный, симпатичный даже, если не считать излишней мясистости сломанного во время бурной юности носа, а в своей косоворотке и вовсе первый парень на деревне – своими убедительными речами доказал как дважды два, что не жизнь у нее с Володькой, а сплошное мучение, что он ее держит за прислугу и домработницу вместе взятых, а он – Витька то бишь – обещает ее – Варьку – на руках носить и пылинки сдувать, потому как очень он истосковался без женских рук в доме, а о женской ласке и говорить нечего – захирел совсем без нее.
Слово за слово и через полчаса после начала разговора и через трехлитровый самовар отменного душистого чая, на травах настоянного, Варвара пошла собирать свои пожитки, которые ей Витька самолично помог перетащить к себе в дом. Володьке же была написана Варькой записка с путаным объяснением причин такого ее поступка.
Так вот и начал жить Витька с новой женой. Сам с утра в колхоз на работу, Варька по дому хозяйничает, со скотиной возится. И обед для нового мужа приготовит и ужином попотчует. Одним словом, жизнь у Витьки вернулась в прежнее размеренное русло. День живут, два. Все у них хорошо: и скотина сытая, и в доме чистота и порядок, и новый муж в накладе не остается.
Третий день совместной жизни Виктора и Варвары начался как обычно. И в середине его ничто не предвещало каких-либо неожиданных событий. Но вот только сели новоиспеченные муж и жена ужинать, глядь – к ним гость. И никто иной, как Володька – бывший Варькин муж. (По сути бывший, а “по пачпорту”, самый что ни на есть настоящий и законный супруг). Другой, может, и в драку бы полез, не посмотрев, что Витька первый кулачный боец в деревне, но Володька со своим метром шестьюдесятью и бесподобными робостью и застенчивостью, за которые получил в деревне прозвище “Мякиш”, только едва через порог переступил. Снял кепчонку, поклонился хозяевам. Стоит мнет ее в руках и сам мнется. И в избу не проходит и уходить, вроде бы, не собирается.
Но, как говорится, гость в дом – Бог в дом. И Витька, как всякий радушный и хлебосольный хозяин пригласил Володьку с ними поужинать.
– Да нет, Вить, – все также стоя у дверей и теребя шапку сказал Володька, – мне бы с Варварой переговорить.
– Да проходи, не стесняйся. И перестань картуз в руках вертухать, а то не ровен час развалится он у тебя, еще придется на новый тратиться, – широко и добродушно Витька рассмеялся своей шутке.
Тут и Варька с кастрюлей щей подошла. Увидала Володьку – смутилась, зашлась румянцем, а сама на Виктора смотрит, ждет, что тот скажет.
– Ну что молчишь, вот Варька-то. Поговорить хотел? Так начинай, не тяни. Или может вы посекретничать хотите? Может мне вас тут вдвоем оставить? – нехорошо прищурился Витька на молчащего гостя.