Орехов Николай & Шишко Георгий
Трамвай на улице Липовой
Николай ОРЕХОВ,
Георгий ШИШКО
Трамвай на улице Липовой
Иван Петрович Кошкин догрызал уже третью авторучку. Обстановка в квартире максимально способствовала творчеству. В комнате было светло, тепло, но не жарко, воздух был свеж, но без сквозняков. не слышно было соседской дочки, которая всегда терзала слух писателя своими гаммами, а жена уехала в Ригу, к родителям, В таких условиях иной писатель уже издергался бы в поисках листа чистой бумаги. Но стопка белой финской "полевки" перед Иваном Петровичем тихо дремала нетронутой, за исключением нескольких листиков, на которых как-то невзначай, сами собой изобразились лохматые собаки с рыбьими хвостами, почему-то все сплошь в очках и с трубками, В голове у писателя-фантаста громоздились планеты, захваченные звездолетами воинственных и кровожадных цивилизаций, небритые космонавты отчаянно, но безуспешно пытались найти обратную дорогу или хотя бы тропку. Строили глазки молодые аборигенки разнообразнейших форм и расцветок. Взбунтовавшийся робот на астероиде разрезал купол ветростанции, а побледневшие астрономы палили в него из бластеров, лазеров и гранатометов, но почему-то никак не могли попасть... Мыслей хватало! Не было слов... Встреча с редактором, которая должна была состояться через несколько дней, грозила закончиться маленьким скандалом... Зазвенел трамвайный звонок, Иван Петрович открыл рот, нахмурил брови и вытаращил глаза. Потом он вскочил со стула, подбежал к окну и расплющил нос о стекло. По улице шел трамвай! Это по его-то тихой Липовой улице, где и машины проезжали раз в час, а трамвайных рельсов и в помине не было! Но трамвай был настоящим, железным. Иван Петрович протер глаза кулаком и потряс головой. Трамвай деловито и неторопливо заворачивал за угол. Отчетливо была видна цифра "шесть" под стеклом, нарисованная крупно и разборчиво, под трафарет. Иван Петрович отошел от окна и с удивлением обнаружил, что держит в правой руке листок с нарисованными лохматыми собачками. Он разорвал листок на мелкие клочки. задумчиво бросил их на ковер и вышел во двор. На краю тротуара соседский Мишка уже третью неделю чинил велосипед, - Привет Миша, Скажи... ты трамвай "шестерку" видел? - Конечно. Иван Петрович! Я на ней часто в веломагазин из центра езжу. - Да нет, здесь, сейчас, на нашей улице? Мишка с удивлением посмотрел на Ивана Петровича, потом улыбнулся: - Розыгрыш? Новый сюжет? Да, Иван Петрович? А почитать раньше, чем в книге, дадите? - Да-да, конечно... - задумчиво сказал Иван Петрович. - Ты же у меня главный критик... Он похлопал ладонью по стволу старой липы рядом с Мишкой, пнул ногой какой-то камушек, щелкнул туда-сюда выключателем в подъезде и поднялся к себе на второй этаж. Мысли из головы исчезли, зато зачесались руки. Он схватил авторучку и на одном дыхании набросал три страницы. Отложив ручку, он откинулся в кресле, набил табаком любимую трубку, которую курил только во время работы, прикурил и только тогда перечитал написанное. "Да, бред сивой кобылы - это как раз про меня сказано",- с тоской подумал он, бросив странички на стол. Потом пододвинул чистый лист, снова взял авторучку и стал рисовать очередную рыбособаку. Руки уже не чесались. Голова оставалась пустой. Входная дверь скрипнула. В комнату вошел абсолютно незнакомый Ивану Петровичу человек. Не заметив его, вошедший направился к дивану, снял пиджак и небрежно бросил его на спинку. Взяв с журнального столика графин, он, не глядя, налил в стакан чуть-чуть воды, поболтал ее в стакане и выплеснул в сторону. Вода попала Ивану Петровичу прямо на грудь и начала медленно стекать на брюки и ковер. Неизвестный мужчина налил воды опять и поднес стакан к губам. Потрясенный Иван Петрович встал со стула, вынул изо рта потухшую трубку и громко сказал совсем не то, что собирался: - А рубашка у меня и так чистая! Мужчина вздрогнул, растерянно опустил руки со стаканом, увидел Ивана Петровича и удивленно уставился на него: - А-а-а... вам кого? Теперь смутился Иван Петрович. На миг ему показалось, что он находится не в своей квартире. Он бросил взгляд на письменный стол, и лохматая рыбособака придала ему сил. Иван Петрович агрессивно сказал, в упор глядя на незнакомца: - А я здесь живу! В воздухе отчетливо запахло сварой. Мужчина оглянулся вокруг, поставил стакан обратно на столик и как-то застенчиво, но тоже с ноткой агрессивности в голосе ответил: - Простите, но это я здесь живу! - Извините, не знаю вашего имени-отчества,- насмешливо, как и подобает перед схваткой, возразил ему Иван Петрович,- а адрес, адрес у вас какой, а? Мужчина спокойно, с достоинством, сел на диван, твердой рукой взял стакан, опрокинул его содержимое в рот, вздохнул и сказал: - Петр Иванович Мышкин. Липовая, семь, сорок два. А у вас? - Очень приятно, Иван Петрович Кошкин, и у меня... Липовая, семь, сорок два... Они помолчали, недоверчиво глядя друг на друга. Желания сражаться почему-то не было ни у одного, ни у другого. Но вдруг Ивана Петровича осенило. - Скажите, а вы в какую баню ходите, не в Сандуны случайно? - вкрадчиво спросил он. - Какие еще Сандуны... Они же в Москве, а не в Минске,- сердито ответил Петр Иванович, затем хлопнул себя ладонью по лбу и рассмеялся: - На классике ловите! Нет-нет, в баню я не ходил. Потом он перестал смеяться и тихо спросил: - Ведь мы же в Минске, да? Иван Петрович бросил невольный и растерянный взгляд в окно, увидел соседского Мишку с велосипедом и облегченно вздохнул: - В Минске, кажется... Петр Иванович задумался, нахмурил брови и сказал: - А может... вы только не смейтесь... Может, тут со временем что-то произошло? Вы из какого года? Число сегодняшнее помните? - Число? М-м-м... Тринадцатое апреля, кажется... семьдесят девятого года. - И у меня семьдесят девятый, тринадцатое... Да-а-а... Атмосфера в квартире постепенно разрядилась до уровня нейтральной. Зазвонил трамвай. Иван Петрович снова потряс головой, как давеча, и с надеждой взглянул на собеседника - не исчезнет ли? Но нет, Петр Иванович исчезать явно не собирался. Более того, он вдруг опять заулыбался, сунул руку в карман пиджака и сказал: - А паспорт, паспорт с пропиской у вас есть? Иван Петрович прошел к книжному шкафу, покопался среди книг и с чувством, всем своим видом выражая достоинство, протянул потрепанную книжицу: - Вот, пожалуйста, прошу вас! Паспорт Петра Ивановича выглядел значительно аккуратнее и даже был закатан в какой-то пластик с тиснением. - Так, Липовая, семь... сорок два... Центральный... Прописан... января... шестьдесят восьмого... - Ara! Тысяча девятьсот шестьдесят восьмого! Вот оно! - вскричал Петр Иванович с торжеством и восхищением одновременно. - Ну да, ну и что? - непонимающе и потому раздраженно и с недоумением проговорил Иван Петрович.- Да, шестьдесят восьмого, а дальше что? - Да не шестьдесят восьмого, а одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого! - Ну и...- начал было возражать Иван Петрович, но замолчал вдруг, вглядевшись в лиловый штамп прописки в паспорте Петра Ивановича. Его бросило одновременно и в жар, и в холод. Черными чернилами в рамке штампа четко было выведено: "21 февраля 2068 года". Две тысячи! Иван Петрович, совершенно ошарашенный, опустился на диван, протянул руку к графину и глотнул прямо из запотевшего горлышка. Чистая холодная вода немного привела его в чувство. - П-позвольте, а какой же тогда сейчас год? Зазвонил трамвай. Иван Петрович вздохнул, вскочил с дивана и подошел к окну. Петр Иванович удивленно спросил: - Что с вами? - Трамвай... - Да, трамвай. "Шестерка", она здесь одна ходит. - Рельсы... Посмотрите, какие у него рельсы. Петр Иванович тоже подошел к окну и вгляделся в дорогу перед скользящим на повороте элегантным вагоном. Он увидел, что рельсы под колесами вагона возникают из ничего буквально за метр до трамвая. Точно так же внезапно они кончались в метре позади вагона. Далее снова была видна пыльная мостовая, кое-где выбитая и выщербленная машинами. Трамвай как бы вез свои рельсы с собой. - Красиво! - одобрил Петр Иванович.- А я и не замечал раньше. Или это только у вас так? - У нас по Липовой трамвай вообще не ходит,- отозвался Иван Петрович, зачарованно наблюдая за ускользающими от взгляда рельсами. Но вот трамвай скрылся за поворотом, и они вернулись на диван. Атмосфера в комнате была ощутимо теплой и дружественной. Минуту-другую они помолчали, потом Иван Петрович стал набивать свою трубку, а Петр Иванович наблюдал за ним, глядя насмешливо и неодобрительно. - Давайте все-таки разберемся,- предложил он.- Такие ситуации все же не каждый день встречаются. Если разрешите, я начну. Иван Петрович кивком головы выразил свое согласие и пустил к потолку сизый клуб дыма. - Насколько я понимаю, вы, Иван Петрович, из прошлого. Я, по вашему мнению, из будущего. Но и вы, и я ощущаем себя дома, в своем времени. Кстати, прошу простить меня за воду, вылитую вам на рубашку,- в нашем времени полы в комнатах с утилизаторами. Удобно - любой мусор сами убирают. Так вот, далее, трамвай - это тоже из моего времени. С ним, правда, еще не все ясно...- Он помолчал и продолжил: - А знаете, я у себя там, то есть для вас - в будущем, иногда сочиняю фантастику. Даже печатался... Иван Петрович закашлялся, - Хр-р-р... гр-мм... Я, видите ли, тоже... хм, фантаст. Даже, простите, профессионал. Кошкин Иван Петрович, не читали? - Кошкин? - смутился Петр Иванович. - Нет... впрочем, я вообще-то не специалист по двадцатому веку... Не припомню, честное слово. Вот если бы вы сюжет напомнили... - Да-да, конечно! Вот в одном рассказе, как сейчас помню, у меня тоже описано наложение времени, как и у нас с вами. Герой у меня так с Институтом Времени связан... Испытания машины времени... Кстати, а как у вас с этим, есть уже что-нибудь? - Машина времени? Да нет. вроде еще никто не путешествует, В журналах, правда, довольно часто пишут о хронополе, но это так, в основном теоретические изыски да догадки... А вот у меня на эту тему в одном рассказе поворот неожиданный есть! Представляете - временной бинокль! Как идейка, а? Герой видит одновременно и прошлое и будущее, правда, недалеко. А вот вместе получается временная перспектива, и с разгона - через века... - Интересно! - перебил его Иван Петрович.- Представьте ceбе, я как раз сегодня об этом думал! Где-то здесь у меня черновик валялся, хотел попробовать... Знаете, а может, давайте вместе, а? Петр Иванович энергично кивнул, выражая согласие, они дружно поднялись с дивана и стали собирать разбросанные повсюду листки черновиков. Зазвонил трамвай... - Кто же так пишет? - втолковывал Ивану Петровичу его гость через несколько минут. - Вот смотрите, у вас: "фотонный звездолет молчаливым великаном пожирал пространство..." Это же смешно! Ведь еще в девяностые годы было доказано, что фотонные двигатели неэкономичны и громоздки, а потому не имеют будущего! - Но ведь у меня они и сравниваются с великанами! - пробовал сопротивляться Иван Петрович, - Ерунда! Великаны, исполины, карлики - это все мелочи! Человека нужно показывать, человека! От того, что вы героя посадите на космический корабль, а не на телегу, суть дела не изменится!.. - Нет-нет, позвольте! Ведь фантастика тем и отличается от обычной литературы, что в ней главные герои не только люди, но также и идеи! - Знаем-знаем, слышали-слышали - фантастика идей! Еще в вашем двадцатом веке ее разгромили! Или вы забыли? Основная идея - это всегда человек! - Минуточку! А кто же с этим спорит? - возликовал Иван Петрович. - Ведь и я об этом же всегда говорю! Вот!.. А что, если так... Застрекотала машинка. Стопка бумаги на письменном столе стала быстро таять, покрываясь ровными строчками букв. Листки с рыбособаками были сброшены на ковер, откуда они сквозь свои нелепые очки бесстрастно наблюдали за двумя фантастами. Зазвонил трамвай. Потом еще и еще. Писатели на миг оторвались от работы и прислушались. Наконец первым сообразил Иван Петрович: - Это же дверь! Кто-то пришел... Иван Петрович встал и пошел открывать, а Петр Иванович повернулся к двери всем корпусом и с нескрываемым интересом стал ожидать посетителя. В дверях стоял молодой человек в элегантном сером костюме, Ивану Петровичу абсолютно незнакомый. Молодой человек бросил быстрый взгляд в комнату, увидел Петра Ивановича, а затем, немного виновато улыбнувшись, произнес: - Добрый день. Извините, пожалуйста, но я... Иван Петрович весело и бесцеремонно перебил его: - Да чего уж там извиняться! Вы лучше прямо скажите - вы из какого времени? Незнакомец рассмеялся в ответ. - Ну, я вижу, вы уже договорились! Тем лучше! Нет, у меня со временем все в порядке. Разрешите мне просто принести вам свои извинения! Я, как бы это вам покороче... представитель другой цивилизации. Мы тут слегка поэкспериментировали со временем-пространством, ну и... слегка ошиблись, получили неожиданный побочный эффект. В результате получилось, что вы и встретились. Да еще трамвай... - Пришелец кивнул в сторону окна.- Так вот, от имени и по поручению нашей цивилизации я приношу вам свои извинения за нарушение естественного течения времени и вашего спокойствия и гарантирую, что исправлю эту досадную ошибку за несколько секунд. И больше этого не повторится, обещаю! - За несколько секунд, больше не повторится... Э-эх! А как хорошо пошло! - раздосадованно протянул Иван Петрович. А Петр Иванович вдруг ехидно прищурился и спросил: - А что же вы нам так запросто про свою цивилизацию докладываете? Это же контакт, утечка информации! Мы ведь можем и своим рассказать?! Улыбка пришельца стала еще шире: - К вашему величайшему счастью, прошу прощения, кто же вам поверит, вы же писатели-фантасты! Так что прощайтесь, мне пора исправлять ошибку... - Простите... э-э-э...- вступил вновь в разговор Иван Петрович.- Молодой человек, а вы не могли бы подождать еще немного? Мы тут писать начали, как раз только-только получаться стало... - Да-да, так сказать, услуга за услугу,- на лету подхватил идею собрата по перу Петр Иванович.- Мы вас извиним, а вы в виде некоторой моральной компенсации повремените с нашим возвращением. Пришелец перестал улыбаться, а выражение лица у него стало озабоченным. - Понимаете, я должен исправить эту свою ошибку побыстрее. Виноват, в общем-то, я один, а достанется всем. Перед своими стыдно будет... Честно говоря, хотелось бы все побыстрее закончить и вернуть на старые места... - Ничего, ничего, молодой человек,- решительно перебил его Петр Иванович.- За свои ошибки надо уметь самому и отвечать... Да вы не волнуйтесь, мы быстренько, всего несколько минуточек. А вы пока передохните, журнальчик вот почитайте, свеженький, кажется... И Петр Иванович с Иваном Петровичем, не слушая ответа, склонились над столом. Снова застрекотала пишущая машинка. За окном откликнулся трамвай. Пришелец вздохнул, что-то пробормотал про себя, развел руками и пошел к креслу. Устроившись поудобнее, он открыл валявшийся рядом журнал. Номер действительно был свежий. Минут через сорок он оторвался от увлекательной статьи о причинах невозможности путешествий во времени, встал с кресла и подошел к писателям. Те бились над словом, ничего вокруг не замечая. - Ну, как тут у вас, скоро? - осторожно спросил он. - Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается,- задумчиво и непонятно пробормотал Петр Иванович, догрызая третью авторучку... - Нет, эту страницу надо переделать полностью! - решительно произнес Иван Петрович.- Все равно это слово никак не укладывается... Извините, молодой человек, может, поможете нам, для ускорения? Сядьте, пожалуйста, за машинку, а мы вам подиктуем. Чем скорее будете печатать, тем скорее мы закончим... Петр Иванович, а вы пока поставьте чайку, пожалуйста, в горле пересохло. - А у нас машинки сами печатают, с голоса,- сказал Петр Иванович и пошел на кухню. - У нас тоже,- отозвался пришелец. Поколебавшись минуту, он скинул свой серый пиджак на диван и с обреченным видом уселся за машинку. Пришелец знал, что фантастам, занятым творчеством, противоречить бесполезно. Ну а помощь в качестве машинистки Галактическим Уставом не возбранялась.