Ночью шёл снег. Плотной стеной, белой метельной круговертью, с воем и хохотом разошедшегося на полную катушку циклона. Но утро встретило Нину сказочными пейзажами. Бешеный ветер стих, унялся и снег, потеплело, с крыш звонко зашлёпало в жестяные трубы водостоков.
Решение пришло внезапно, как удар. Тетрадку в сумочку и - в центр. В мамино, а теперь и её, Нади, любимое место города - Петропавловскую крепость.
Нева подмёрзла у берегов. Белые, занесённые снегом, поля наползали на набережную большими пластинами. Между трещинами в пластинах стояла чёрная, даже на взгляд холодная, вода. Середина же реки, свободная ото льда, ощутимо зеркалила, отражая серое небо и древние дома на берегу.
Обещали похолодание, но пока стояла плюсовая температура, несмотря на снег, и город затягивало бестеневой белёсой блёклостью. Купол Исаакия едва проступал сквозь неё размытыми контурами. Нина открыла тетрадку...
Записи шли сумбурными, отрывочными фразами. Судя по разному цвету чернил, их делали в разное время. Дат не было. Какой-либо логической связности не было тоже.
"Я прочла не больше страницы. Правок нельзя допустить. Не нашла бордовой тетради, взяла зелёную. В прошлый раз она была бордовой. Кольцо накапливает расхождения. Не только в цвете тетради, но и в поступках, людях, событиях. Плохо..."
"Полина активировала Кольцо, а я встала на Него. Жизнь Полины - во мне. Жизнь Города - во мне и Полине. Когда и как это случилось в самый первый раз? На подходе по меньшей мере четвёртый круг. Бабушка. Мама, я. И Надежда... Я назвала младшую дочь Надеждой, я нарушила...до неё все мы были Верами, только Верами. Младшие дочери. Хранительницы и вечные жертвы Кольца..."
"Мы - жизнь твоя, Ленинград! Твоя опора, надежда, твоё дыхание. Кольцо не должно быть разорвано. Во имя памяти Полины... Во имя тех, кто будет жить после нас, кому мы помогли дожить до Победы..."
"Я сойду с активного полотна Кольца после того, как увижу бабушку с внучкой. Мой путь продолжат другие..."
'Кольцо не должно быть разорвано. Враг не сломал нас тогда, но на том не успокоился. Не случайно трамвайная сеть выкорчёвывается из Города. На прошлом Круге масштаб был меньше. Кольцо не должно быть разорвано! Под этим девизом мы жили всю жизнь, но спасение обернулось погибелью: у Города исчезает будущее и в первую очередь страдает виновник - трамвай...'
"Успею прочесть только первую страницу. Править нельзя. Кольцо не должно быть разорвано... Рано. Пока ещё - рано... Пока не на этом круге, но если не на этом, то - на каком? Когда? Полина должна дожить до апреля 43-го года. Должна. Без неё..."
Надя подняла голову от тетради. Долго смотрела слезящимися глазами на въевшийся в камни снег, на серый гранит крепостной стены, на замерзающую реку. Снова пошёл крупный мокрый снег. Не оказалось в тетради никакой разгадки, никакого ответа, вся ценность её заключалась лишь в том, что странички помнили мамины руки, хранили мамин почерк, мамины странные загадки и странные мысли...
Резкий звук пришедшего сообщения резанул по ушам. Нина, морщась, вытянула сотовый. И окаменела от увиденного на экране.
Смс пришло от мамы!
Коротенькое загадочное слово. "Пора!" И восклицательный знак.
Надя отбросила сотовый, словно тот жёг ей пальцы. Упала вместе с телефоном и зелёная тетрадь. Спланировала прямо в щель между льдинами, взмахнула на прощание исписанными страницами, и чёрная невская вода жадно сомкнулась над нею.
Надя не видела этого. Ослепнув от слёз, она бежала. Бежала, сама не зная куда, не видя ничего вокруг, и редкие прохожие, уворачиваясь от сумасшедшей, крутили пальцем у виска либо кричали вслед: "Дура!"
Пришла в себя не сразу. Увидела знак трамвайной остановки и саму остановку, с рекламой внутри толстых боковых стёкол. Тут же подлетел трамвай со стороны Сытного рынка. Красный, деревянный вагон блокадных времён, и невдомёк было думать, откуда музейный МС-1 летнего маршрута появился у остановки зимой. Надя села в него, и, лишь оказавшись в тепле, поняла, до какой одури замёрзла там, на набережной, у реки. Короткий звонок, вагон тронулся, набирая скорость...
***
Тепло сыграло с Надеждой злую шутку. Она разомлела, потянуло в сон. Голову роняло на грудь и выключало сознание. А потом был жуткий удар, страшный в своей внезапности. Мир расслоился и перемешался в тягучем звоне нереальности.
- Верка!- надрывался над ухом чей-то сорванный отчаянием голос. - Верка, вставай. Вставай, дурища, бежим! Да вставай же!
Она медленно раскрыла веки. Перед глазами двоилось, голова болела. Трамвай, красный МС-1, как-то странно двоился в глазах. Один лежал на боку, отброшенный ударной волной, искорежённый, чёрный. Второй, уцелевший, уходил вдаль по заледенелым рельсам. Уходил в пронизанный солнцем свет, туда, куда Нине было теперь не доехать и не добежать.
- Ве-ерка!
Она тряхнула головой, мфираж исчез. Мир изменился, страшно и неузнаваемо. Что в нём было неф так, сказать определённо не получалось. Трамвай, завалившийся набок. Дом напротив, в его стене зияла пробоина. Пробоина?!
Далёкие, глухо ухающие звуки... Артиллерия! Это работала артиллерия, лупя по взятому в блокадное кольцо городу. А за руку тянет - Полина. Невозможно ошибиться в лице, которое видела много раз. Полина?!