-Доброе утро, дядя Семен! - почти хором проорали дети, мальчики и девочки, головная боль администрации местной шкоды и учителей, ну что с ними поделаешь - на большой перемене, перед тем как сесть за стол обедать - молятся!.. Если бы не перестройка - отняли бы детей у иродов-извергов родителей, ишь что удумали - хулиганят перед едой!.. А что учатся хорошо и стекла и с носами не бьют, так это ни о чем не говорит...
-Это что вы тут сделали? Ивана задавили, ни как?..
-Не... ни задавили... я сам упал... только снег у меня везде... и мокро...
Ольга вытряхнула из Ивана снег, вытерла носы двум девочкам и трем мальчикам, вручила старшим покупки - несите! малочисленные, сельский магазин да еще в эпоху перестройки - это же просто страшное дело! Вышедший папа, поздоровался вослед жене с Семеном и баптистское семейство запуршило снегом, застучало палкой по забору, засмеялось над вороной, задразнило пробегающую дворняжку, одним словом отправилось себе за переезд.
-Юра, ты соли не забыл купить? - заботливо, с любовь в голосе, поинтересовалась Ольга. В ответ долетело нежное:
-Купил по списку, что написала. Только овощных консервов опять не было.
-Перестройка, -
вздохнула тяжко Ольга и поправила шарф на Феденьке. Настя пихнула слегка Диму, но не нарочно, а подскользнувшись, тот в свою очередь, покосившись на папу с мамой, слепил на ходу снежок и запузырил его в забор. Наташа нахмурила брови...
Давным-давно Юрий и Ольга грызли гранит советской науки, скреблись к вершинам, легкие студенческие пьянки, легкий студенческий блуд, потом распределение в далекую Сибирь, Омскую область, деревня Мартыновка... Все было прекрасно - впереди работа, пенсия, семья, дети, друзья... Накатанный путь для многих...Но в Мартыновке той от баптистов плюнуть некуда и...
И повстречала молодая семья учителей, Юрий и Ольга, на своем жизненном пути нехорошего человека - пятидесятника Васю, а про пятидесятников средства массовой информации сообщали такое!.. А оказалось все совсем не так, как писали в газетах, и затянула трясина молодых людей, затянула и поглотила... Вот уже и Сибирь осталась давно позади, пять детей нарожали, сам Юрий уже как четыре года руководитель церкви в Новой деревне, недавно новый дом ему поставили братья и сестры по вере, молебный дом рядом с жилым, есть где принять единоверцев-пятидесятников, есть где восславить господа нашего...
-Ольга! Как думаешь, на день рожденье Григория пригласить надо?
-Обязательно! И Славу! Свои ведь же...
Хрустел снежок, щипало щеки и носы, на совершенно разъяснившемся небе появилось расплывшемся пятном не яркое солнце, где-то гуднул и простучал поезд, наверно товарняк в Пушкино, рельсы блестели на переезде, как смазанные, шлагбаум был поднят, машин не было видно...
-Дети, быстро, бегом!
А навстречу длинная тощая фигура в черном пальто, укутанная шарфом, а сверху нахлобучена бесформенная шапка-ушанка иэ умершего от старости зайца.
-Костя здравствуй!..
-Доброе утро, дядя Костя! А мы будем сегодня рисовать?!..
Дяде Косте было двадцать лет.
-Будем, будем, я к вам зайду!..
-Ура!..Ты на станцию Костя? Дядя Костя, ты в Москву?.. Сегодня холодно... Не простудись... Приходи вечером - я сделаю пельмени... Дядя Костя, я вот так вот умею!.. Я тебе вчера некого дров подбросил - видел?
-Спасибо, обязательно забегу, ты молодец, ух как здорово, не, не замерзну...
-До свидания, дядя Костя!..
Черт, мороз под пальто забирается, Машка опять не пришла ночевать, может купить белил, а где же на эти самые белила прайса вырубить, вот ведь черт бы побрал такую жизнь - ни белил, ни прайса на них, вместо бумаги ящики картонные разбирать приходится, а тут еще и Машка снова ночевать не пришла...
Несмотря на свою молодость, а может быть и именно благодаря ей, во общем - Костя был талантлив, его картины пользовались такой популярностью, что даже на Измайловском рынке, открытом властями для доморощенных ремесленников и вангогов, его картины выделялись среди множества других... Цветовой гаммой, изысканной композицией, утонченностью... Костя рисовал огромными цветными пятнами нанесенные в хаотическом беспорядке акварелью по огромным листам бумаги... Когда они были. А все выше перечисленные эпитеты взяты из одной подпольной самиздатовской брошюры про - «...новое течение в изобразительном искусстве «пятнизм» во главе которого стоит известный художник Константин К. сметет бурным потоком все то старое и гнилое, что...» и так далее на двадцати пяти страницах слепого текста с черно-мутно-белыми иллюстрациями образцов «пятнизма»... Автор брошюры был сам Константин К... Но руку к тексту приложил его друг и старший товарищ по подполью, Григорий.
На перроне было пусто и истоптано. Видать только что уехала электричка, увезла народ в Москву на заработки, вот Машка, ну нет меж ними ни чего, ну так он все равно волнуется, вдруг что-то произошло, мало ли, одна шляется где попало, ночует, где хочет, одним словом - Машка которая ходит сама по себе... Была тем самым зверем, который ходит сама по себе. Могла остаться ночевать хоть у Кости, хоть у Григория, хоть у Славки... Ни жены, ни приятельницы, ни единственная кровать у ее друзей не являлись для нее препятствием, помехой или преградой. Куда захотела - туда и пошла, где захотела - там и осталась ночевать... Ну а насчет секса, насчет секса очень просто - Машка была всем другом, а если и испытывала потребности в сексе, то по-видимому удовлетворяла его где-то в другом месте... или просто не испытывала потребностей. В нем. Лет девятнадцати, худенькая, с темным пушком на верхней губе и гривой непокорных волос, с застывшей тоской в глазах всего своего народа, вечно отъехавшая на каких-то колесах-наркоте, то ли просто обдолбанная по жизни, вечно какая-то не от мира сего... Одним словом туманный взгляд и не на все вопросы ответы впопад, мыслей моих льется водопад, а на некоторые совсем не отвечает, так как вроде не слышит грома раскат... Машка была дочерью еврейских родителей, бульвара имени Гоголя, это где хиппи собираются, и осенена рукою Музы Поэзии... Стихи строчками, кусками и отдельными словами, с тихим шелестом слетали с ее темных губ, ее туманные глаза казалось смотрели сквозь собеседника, не видя его, а над головой ее светился то ли нимб, то ли облачко мерцало, то ли рожки выглядывали... Вороны кружатся над кладбищем страны крича победный марш а я иду по лужам той воды что залила мой пляж ты смотришь вдаль там пуговицы блестят трамвай уехал и спит луна мерцает как водопад... И в этот описываемый день ее не было в поселке, и зря Костя, влюбленный в нее давно (два месяца почти) и безнадежно (читай о сексе выше), грешил на то, что Машка заночевала у Славки. Окна дачи, которую Славка снимал как сторож, темнели пустым и неизвестно кто бы мог сказать, где сейчас она, Машка зверь который сама по себе... Может ее нарисовать в стиле «пятнизма»?..
Пока дождешься этой электрички - засохнешь от холода, засохнешь и здохнешь, может к Григорию забежать, к Грише, погреться немного... О, легок на помине, сам бежит...
-Привет Григорий! Ты куда собрался, в Пушкино или в Москву?..
-В Пушкино, надо купить муки, Лариса собирается печь пироги вечером, забегай.
-Да меня уже Юрий с Ольгой на пельмени пригласили... С детишками порисую...
-Наши тоже соскучились по тебе... Ну ладно, я часть пирогов на твою долю до завтра оставлю, завтра придешь?
-Приду... Холодно, Григорий...
Костя жалобно посмотрел на старшего товарища, как будто от того зависела температура на улице.