Бланш. Вот как…
Митч. Да, теперь эта девушка уже умерла.
Бланш (участливо). О-о!..
Митч. Когда дарила, она уже знала, что не выживет. Очень странная была девушка, такая милая, очень!
Бланш. Любила вас, наверное. Больные так привязчивы, так глубоки и искренни в своих чувствах.
Митч. Да, верно. Они умеют.
Бланш. Кажется, так уж заведено: в страдании люди искренней.
Митч. Конечно: искренность в людях от горя.
Бланш. Да она и осталась-то теперь только у тех, кто страдал.
Митч. Да, пожалуй.
Бланш. Так оно и есть. Покажите мне человека, и, если он не хлебнул горя, ручаюсь, он не… Послушайте! У меня что-то язык заплетается. А все из-за вас, мужчины. Представление кончилось в одиннадцать, а домой нельзя – игра!.. вот и пришлось нам завернуть выпить. Я не привыкла больше одной рюмки, две – уже крайность, а три!.. (Смеется.) Сегодня – три.
Стэнли. Митч!
Митч. Сыграйте без меня. Я разговариваю с мисс…
Бланш. Дюбуа.
Митч. Дюбуа?
Бланш. Французская фамилия. Она значит «деревья», а Бланш – «белые»: белые деревья. Весенний сад в цвету… По нему вы и запомните мое имя и фамилию.
Митч. Вы француженка?
Бланш. Выходцы из Франции. Первые Дюбуа, переселившиеся в Америку, были французами, гугенотами.
Митч. Вы со Стеллой – сестры?
Бланш. Да, Стелла – моя любимица, маленькая сестренка. Я говорю – маленькая, а она постарше. Чуть-чуть. Нет и года. Выполните одну просьбу?
Митч. Конечно. Какую?
Бланш. Я купила в китайской лавке на улице Бурбон бумажный фонарик. Прелестной расцветки. Прикрепите к лампочке. Вам не трудно?
Митч. Почту за счастье.
Бланш. Не выношу этих голых лампочек. Все равно что сальность или хамская выходка.
Митч (прилаживая фонарь). Боюсь, мы для вас неподходящая компания – грубый народ.
Бланш. А я легко приспосабливаюсь.
Митч. Прекрасное качество. Приехали погостить?
Бланш. Стелле нездоровится, вот и приехала ненадолго, надо помочь. Она так похудела.
Митч. Вы не…
Бланш. Замужем? Нет, нет, нет. Старая дева – учительница.
Митч. Ну, преподавать в школе вы, конечно, можете, но какая же вы старая дева!
Бланш. Благодарю вас, сэр. Какая галантность!
Митч. Так вы учительница?
Бланш. Да. Увы, да…
Митч. В начальной, или средней, или…
Стэнли (во всю глотку). Митч!
Митч. Иду!
Бланш. Господи, ну и легкие!.. В средней школе. В Лореле.
Митч. И чему вы учите? Что преподаете?
Бланш. А как по-вашему?
Митч. Держу пари, рисование или музыку.
Бланш смеется.
Ну да, не угадал, наверное. Тогда, может быть, арифметику…
Бланш. Ни в коем случае, сэр. Арифметику! (Со смехом.) Да я таблицу умножения и ту так и не выучила. Нет, я имею несчастье преподавать английский. Пытаюсь внушить благоговение перед Готорном, Уитменом и По ораве голенастых девчонок и безалкогольно-лимонадных Ромео.
Митч. А у них, конечно, голова совсем не тем занята.
Бланш. Ну конечно же! Большинство их прожило бы отлично и без классического наследия. Но все-таки – миляги. И весной нельзя без волнения смотреть на их первые любовные переживания. Словно с них только все начинается, словно раньше никто и не знал…
Дверь из ванной открывается, выходит Стелла.
А, ты уже? Постой, я включу радио. (Поворачивает выключатель.)
Из радиоприемника полилось: «О Вена, Вена, только ты…» Бланш вальсирует, у нее это – романтический танец. Митч в полном восхищении и, неуклюже подражая ей, подтанцовывает, как ученый медведь. Стэнли быстро ринулся сквозь портьеры в спальню. Бросился к приемнику, срывает его со стола и с ревом и руганью швыряет в окно.
Стелла. Ты пьян! Упился, скотина! (Вбегает в кухню.) Вы все – по домам! Если у вас осталась еще хоть капля порядочности, вы…
Бланш (в ужасе). Стелла, берегись, он…
Стэнли кинулся на Стеллу.
Мужчины (не зная что делать). Ну-ну, Стэнли. Полегче, брат. Давайте-ка мы…
Стелла. У тебя поднимается рука ударить меня, когда я… (Отступая перед ним, исчезает. Он – за ней, тоже скрывается.)
Звук удара. Крик Стеллы. Бланш вскрикнула, выбегает в кухню. Мужчины бросаются на помощь, слышна борьба, проклятья. Что-то с грохотом полетело на пол.