Да, не уходят.
А значит, получается, что Сохальский не мужчина? Он-то как раз от Ритки ушел – бросил ее! Но Сохальский мог быть тем исключением из правила, что подтверждало само правило.
А Ритка никогда не переставала волновать Семина. И избавление от донимавших его мечтаний он всегда находил в Риткиной сопернице – в скорости. В единении ревущего мотора с бешеным вращением колес, едва-едва балансирующих на грани потери сцепления с крутой и опасной дорогой.
И выматывание нервов скоростью, опасностью и риском было хорошим лекарством от любви.
Женщин у Семина было предостаточно.
Красивых, длинноногих и даже иногда неглупых.
Но такой, как Ритка, не было.
И поэтому – накатывало.
Накатывала порою на сердце давящей волной тоска.
Тогда, на втором, на третьем курсе, отпустил Ритку к Сохальскому, не стал биться с Игорьком в бессмысленной драке… Именно потому что в бессмысленной, и именно потому и отпустил. Это был ЕЕ, Ритки, выбор. И ни кулаками, ни какми завоеванными кубками гран-при всего мира нельзя было ее тогда удержать в ЕЕ выборе. Потому что полюбила она.
А когда Сохальский ее бросил, взять ее снова… Подобрать Ритку, как объедки с барского стола, Витька не мог в силу своей не поддающейся его воле гордости. Так и обречены они оба были на то, что не связалось у них. У Ритки и у Семина.
И жил Семин с болью в груди. То затихающей, то снова накатывающей и давящей сердце.
Так что, когда он увидел ее мужа, этого мосье Эро, Семин пришел в состояние необычайного сексуального волнения. И причиной этого волнения был тот сексуальный мезальянс, что со всей очевидностью являла эта пара. Красавица Ритка – тонкая, стройная, гибкая, высокая, длинноногая, с русой косой до пояса, и этот… карлик – ниже Дэнни де Вито на пятнадцать сантиметров.
И глядя на этот мезальянс, на эту несовместимую, по его мнению, супружескую парочку, Виктор стал ловить себя на том, что в голову к нему лезут всякие непристойности.
Так, первым делом, пожимая Гийому руку и говоря свое дежурное "аншанте", Витька вспомнил школьный анекдот про Вовочку… И едва не хихикнул, с трудом совладав с собой.
Карлик!
Карлик!
Карлик…
Анекдот был смешным.
А суть анекдота обостряется тогда, когда он кстати рассказан. Или просто вспомнен.
Учительница в первом классе просит детей назвать слово на букву…
На букву "Х"…
Вовочка тянет руку…
Нет, думает учительница, нельзя Вовочке позволить говорить, непристойность матерную скажет обязательно, и дает слово Леночке, и та кричит: – ХВОРОСТ,
ХВОРОСТ…
Правильно, Леночка,- радуется учительница.
А теперь, дети, назовите слово на букву "П"…
Вовочка снова тянет руку…
Нет, нельзя ему, думает учительница и вызывает Оленьку. "ПТИЧКА, ПТИЧКА", – кричит Оленька.
Правильно, – радуется учительница…
Но надо бы и Вовочку спросить – отметок у него в журнале мало положительных.
Ну, набрала учительница воздуха в легкие и говорит: "Давай, Вовочка, назови нам слово на букву… На букву "К"!" И сама думает: "Нету на эту букву матерных слов!" А Вовочка радостный встает и кричит:
КАРЛИК! И выдержав паузу, добавляет: Во-о-от с таким вот здоровенным членом!
Витька вспомнил это свое первое впечатление от встречи с Гийомом и угрюмо усмехнулся…
И снова поймал себя на мысли, что ему все же интересно – а как там у них ЭТО?
Это самое? И неужели, неужели она любит ЭТО с ним?
Недаром, недаром мудрые и искушенные в вопросах силы образного возбуждающего воздействия на страсти человеческие – древние греки придумали Минотавра, которому бросали на растерзание самых красивых девушек… Ведь не возбуждает с такой же силой картина обычного соития красивого юноши с красивой девушкой, как возбуждает картинка обладания нежным женским телом какого-нибудь чудовища!
Возбуждение – через возмущение.
Возбуждение через протест сознания, что так не должно быть.
А еще, а еще сила эффекта возбуждения, что вызывает мезальянс, состоит в том, что изначально мужчина представляет себе акт обладания женщиной как акт подчинения ее себе, сопровождаемый и унижением, и причинением ей боли.
Это пришло от тех времен, когда штурмом взятая крепость или город на три дня отдавались солдатам на разграбление. А может, и с еще более ранних времен, когда, чтобы продолжить свой род, мужчины одного племени дикарей набрасывались на мужчин другого племени и насиловали самок прямо на трупах их соплеменников. Где уж там до нежных любовных ласк, когда пятеро солдат хватали женщину за волосы и волокли ее на сеновал! Но это приводило всех свидетелей происходившего в небывалое возбуждение! И это факт.