Но когда Игорь делал тычок в Антохин лоб при Рите… Да еще и приговаривал: де, не знать, кто такой Шинкель (Сноска: Шинкель – архитектор, построивший дворец Сан-Суси в Потсдаме.), это игнорантность (Сноска: Инорантность – от англ. ignorance – невежество непростительного свойства.), мон шер.
Тогда, в такие моменты, Антон был готов Игоря убить.
А Игорь, будто читая эту решимость в Антоновых глазах, кривил губки в своей коронной ироничной улыбочке и пел, подражая какому-то оперному певцу:
– Не убивай меня без ну$жды!
Антоху это так раздражало!
Так раздражало, что он как-то и матери своей пропел на Игорев манер:
– Не убивай меня без ну$жды!
Пропел ей, когда она рассердилась на него за какую-то мелочь, а она тут же и поправила: – Надо петь "не искушай", а ты поешь "не убивай", и это неправильно.
Она вообще такая правильная вся, мамаша его.
– Так чего ж она тогда такая неудачница, если такая умная и правильная? – хотелось крикнуть Антохе…
А он ее спросил тогда: – Что значит "не искушай без ну$жды"? Значит, если у мужика есть нужда, он может искушать? Имеет право искушать, оправдываясь наличием у себя этой "ну$жды"? И не имеет такого права, если нужды у него в этой женщине нет? Так это смешно! Зачем тогда вообще кого-то искушать, если в человеке нет нужды?
А мать ему тогда и ответила, да так, что в самую точку, в самые печенки попала…
– А у твоей Ритки есть в тебе нужда? – спросила мать. – Зачем ей ты? А тем не менее, она тебя искушает…
И нечем было крыть. Нечем!
Что? Разве не догадывался Антон, что Ритка близка с его дружками – с Игорем и с Витькой Семиным? Разве это не могло служить основанием для того, чтобы изгнать Ритку из рая собственных грез, что был у него в голове?
На втором что ли курсе они как-то разговорились о сексе.
Ну, так, как могут разговориться двое восемнадцатилетних мальчишек…
С подробностями, с физиологией, с апелляцией к собственному выдуманному-невыдуманному опыту.
И Игорешка вдруг сказал: – Люблю, когда девушка сидит на высоком стуле, на манер тех, что в баре у стойки, или за неимением такого стула, сидит на столе, лицом ко мне, а я на нее смотрю и трахаю ее…
Игорешка не сказал, что трахает он именно Ритку…
Но Антон понял.
Понял, что он именно про Ритку говорит.
Ведь вроде и не сказал ничего такого, по чему можно бы было идентифицировать ту даму "икс", про которую Игорь сказал, что "любит на нее смотреть, как она сидит на столе лицом к нему", но Антон точно понял. На все сто процентов, что речь шла о них – об Игоре и о Рите.
Гнать, гнать ее из рая собственных грез! Ведь это его, Антошкин, рай! Он в нем хозяин! Это его голова, это его мечты!
Но не мог Антон ничего с собой поделать.
Прописалась Рита в его РАЮ его ГРЕЗ…
Как потом прописалась в его комнатах эта киришская Анька.
И не выгонишь!
Обеих.
Витька Семин никогда не трепался о своих победах на сердечном фронте.
Да чего трепаться? Весь факультет и так знал, что на первом курсе Ритка была его девчонкой. И все у них, как тогда говорилось, "было хорошо"…
Так девушки деревенские обычно говорят, когда отказывают какому-нибудь незадачливому ухажеру: "у меня есть парень, и у нас с ним все очень хорошо".
И под этим "все хорошо" подразумевается то, что с началом перестройки активно начали показывать по телевизору, то есть объятия, слияния, эякуляции, оргазмы…
Экий емкий эффемизм, однако!
"Все хорошо"… Значит – секс, любовь и все такое…
А когда в конце разговора или письма говорят: "Желаю всего хорошего!", значит, секса желают что ли?!
Антоха угрюмо усмехался собственным невеселым мыслишкам.
А что ему оставалось? Несчастному ревнивцу!
На убийство он был не способен. Но не по мягкосердию своему, а по трусости и слабоволию. И на решительный штурм Риткиного сердца – тоже был не способен.
Потому как заранее обрек себя на неудачу, оправдав свою трусость тем, что, де, где ж ему тягаться с Витькой, у которого и автомобиль, и папаша богатый, и все такое – черта в ступе… И с Игорьком ему тоже слабо$… Игорь и самый умный, и самый перспективный, и родители у него чуть ли не в правительстве…
Вот и оставалось ему, Антохе, жить с гвоздем в голове. С гвоздем в мозгу.
С гвоздем, которым была Ритка – вечная обитательница его РАЯ ГРЕЗ. Его собственного пространства в его собственных душе и голове.
А ненавистная Анька – та была теперь вечной обитательницей их с маменькой квадратных метров.