Однако здесь события вовлекали Игоря Петровича в оборот.
Галя за руку силой втащила растерявшегося ухажера в кухню – а вход в квартиру был именно через это помещение. И широким жестом представив его присутствовавшей при этом публике, заявила – это Игорь, муж – вернулся со службы с севера. Он вам теперь всем покажет…
Несчастный любовник стоял ни жив – не мертв, разглядывая тех, кому предстояло теперь "показывать"… Мужику в голубой майке с татуировками, Игорь Петрович никогда и не при каких обстоятельствах не смог бы ничего "показать". Так как мужик был на голову выше. На сорок кило тяжелее, да и свирепость рожи его говорила о большом бойцовском опыте… Второму соседу – в куртке с надписью "Спорт", Игорь Петрович тоже вряд ли что смог бы показать – грозный взгляд, что сверкал из под черных грузинских бровей наводил тоску и ассоциировался с песнями про "кинжалы, народ кавказский и чик-чик зарэжу".
Только третьему участнику сцены наш герой смог бы теоретически, что – то вообще показать. Но по ситуации этого и не требовалось. Так как это была грязная видать вшивая собачонка неизвестной породы…
Выручила Галя. Она за рукав потащила Игоря Петровича в коридор и далее в свою убогую десяти или даже восьми метровую конуру.
Только усевшись на диван придвинутый к обеденному накрытому клеенкой столу, наш друг перевел дух и смог наконец взглянуть на свою любовь.
Галя была пьяной. В неосторожно распахивавшемся халате виднелась канавка между полными грудями, теснимыми тугим белоснежным лифчиком. От этого зрелища перед глазами Игоря Петровича пошли какие то красно – фиолетовые круги.
– Налей мне шампанского, – сказала Галя почти ласково. И на какой то момент вывела Игоря Петровича из оцепенения.
Хлопнула пробка. Шипучий напиток пузырясь побежал наполняя подставленные хозяйкой чайную чашку и граненый стакан.
– Я вообще то здесь недавно живу, сказала Галя, залпом выпивая до краев наполненный стакан, – а до этого я в Апатитах жила – на Севере, там папа служил.
Я там медучилище кончила. А потом вот сюда переехала…
Игорь Петрович предупредительно подлил еще…
– А на этих – не обращай внимания. Придурок один – он сидел – это который Жорка, тот псих вообще. Он ко мне приставал сперва. Галка, давай поженимся, твоя комната, да моя, а у Гоши – это у грузина, мы комнату выкупим…На что он выкупит, то! У него только телевизор да пара табуреток. Комнату он выкупит!
Галя снова выпила и достав из сумочки сигареты – закурила.
– А этому Гоше – ему ни фига в общем то не надо – он наркоман. Но его земляки все пристают – наглые такие, угрожают…
– А что они с тобой поссорились сегодня! Как то очень хрипло и коряво от волнения спросил Игорь Петрович.
– Поссорились? Да я им на вино денег не дала, а должна…
– Почему должна? – не понимая переспросил Игорь Петрович.
– Почему, почему. Потому что они меня прошлый раз угощали и до этого тоже…А сегодня им надо.
Галя вдруг подтянула под себя голые ножки и склонив голову Игорю Петровичу на плечо, совсем сонным голосом сквозь не затаенную зевоту пропела -Я подремлю чуток, Вчера пол ночи не спала с этими идиотами.
И уже через три минуты Галя вовсю сопела, отодвинув Игоря Петровича на самый край дивана, уткнувшись горячим своим ушком в самую середину напрягшихся его штанов.
Игорь Петрович сидел так минут пятнадцать. Выкурил две сигареты и не менял при этом позы, опасаясь, что Галя проснется, и очнувшись от дурмана выгонит его и что было так же страшно – выгонит его и ему придется идти через кухню полную свирепых врагов.
Постепенно успокоившись, наш любовник запустил руку в вырез галиного халата и сперва двумя пальцами, а потом тремя и всей пятерней наконец, влез в тугой лифчик. Галя издавала при этом какие то звуки слегка напоминавшие мычание. Но глаз не размыкала…
Наконец другою рукой Игорь Петрович через ворот нащупал застежку, и легко отщелкнувшись, пластмасска выпустила теснимую плоть в страждущие ладони Игоря Петровича. Халат совсем уже распахнулся. И вид большой молочно белой груди с громадными – в блюдце коричневыми сосками, вызвал у Игоря Петровича какой то сдавленный грудной стон и совсем подпер ему дыханье.
Галя спала и сопела. Игорь Петрович уж было решил передвинуть руки к беленьким в трогательных голубых цветочках трусикам, когда в окошко вдруг что то звякнуло.
Игорь Петрович замер…
Звякнуло опять с однозначной настойчивостью.
В стекло ударился третий камешек.
"Гхаля! Гхаля!" – звал кто то снизу предыхая на мягко – хохляцком "Г".