Тем не менее другого выхода у него просто не было.
Закрыл глаза, открывая сейф вслепую – казалось, так будет легче. Столько раз делал это, должен был запомнить. Не получилось, промахнулся мимо замка. Руки дрожали. Пришлось открыть глаза, успокоиться – вдох-выдох.
Однако самым трудным оказалось не взять деньги, а уйти с ними. Пока он оставался в кабинете, ничего еще не было решено окончательно – можно преспокойно вернуть все на место. И никто бы никогда не узнал!
Так что решающий шаг был сделан не тогда, когда он открывал слегка дрожащими руками сейф и отсчитывал для себя двадцать пять (должно было хватить, непременно должно) тысяч российских рублей. А когда он переступил порог и стал, не оборачиваясь спускаться по лестнице. И сердце замирало от собственной смелости и проваливалось в какую-то пустоту.
Жребий брошен, Рубикон перейден. Деньги лежали в кармане.
Билет в Москву он заказал через Интернет. На ночной поезд. Отправился домой – поспать перед отъездом. Чувствовал себя матерым преступником. Настоящий гангстер, не хватает только автомата "Томпсон" и длинной черной машины у подъезда. "С чего ты так распетушился? – спрашивал он себя. – Обыкновенный растратчик, если подумать". Денег не должны хватиться еще несколько дней. При лучшем раскладе.
Самого Антона хватятся раньше, но никто ничего не заподозрит. Место он может запросто потерять, но ему было уже все равно. Почему-то было какое-то ощущение, что после поездки все в его жизни должно измениться. В случае удачи, конечно. Ну а в случае неудачи все уже будет совершенно неважно.
Подавил в себе желание купить по дороге домой малявку и опростать прямо в парадной, как, он видел не раз, делает один из его женатых соседей. Нужно быть трезвым, нужно думать. Вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и постоял прислушиваясь. Анька, конечно, была дома. Иногда ему хотелось, чтобы она завела себе хахаля, тогда, во-первых, у него всегда было бы чем заткнуть ей рот, во-вторых, реже бы видел ее. Хорошо бы как было! Однако, видимо, никто не прельщался увядающими прелестями супруги.
Прилег на диване – вздремнуть. Деньги лежали в кармане – он ощущал сквозь ткань тонкую пачку сложенных пополам купюр. Так надежнее – при себе. Анька ведь и по карманам может полазить – не считала зазорным. Но раз брюки на нем, то не посмеет. Сон не шел, пришлось встать и поискать в аптечке успокаивающее. Из аптечки вывалилась целая пачка таблеток. Фитотерапия – нет, это все равно что слону дробина. Вот димедрол Анькин, но если взять таблетку, поднимется вой.
Принял валерьянки, сразу семь драже. Нужно, нужно было купить водки – самое простое и действенное средство. Проснулся, как и планировал, в половине одиннадцатого.
Проснулся со странной мыслью. Подумалось вдруг, что он и не был никогда женат, что все это – и женитьба, и рождение сына, и его болезнь – часть какого-то странного заговора, чтобы свести его с ума, как они свели с ума мать. Они?!
Отправился в ванную и плеснул себе в лицо холодной водой. Из зеркала глянуло какое-то чужое лицо. Антон смотрел себе в глаза – старая игра в гляделки, кто кого переглядит. Аня встала в дверях, смотрела на него. Ждала, когда освободит место. Разминулись, молча. Грудь жены, выглядывавшая из глубокого выреза халата, не вызывала у него на трезвую голову никакого желания. Как на уроке анатомии, на котором он никогда, впрочем, не был. Ни любви, ни страсти. Не семья, а анекдот – один из тех глупых злых анекдотов, которые печатают на последних страницах бульварных газетенок.
И кофе не просто растворимый, что не так уж страшно, а непременно какого-то дешевого препоганейшего сорта. Кофе пить не стал, заварил чай.
– И куда это мы собрались?! – спросила она.
Удалось наконец заинтересовать супругу! Анекдот, честное слово.
– Пойду прогуляюсь перед сном! – соврал он неумело.
А ведь хотел что-то сказать, такое меткое, чтобы она вздрогнула, как от пощечины.
Да нет, куда тебе. И все-таки было приятно видеть тупое недоумение в ее глазах.
И страх. Антон готов был поклясться, что в них был страх. Испугалась стерва, что исчезнет. А ведь ему и в голову, правда, не приходило бросить ее. Ничего, бойся, бойся!
На стене дома кто-то намалевал ядовито-красным – "Hell Fire". Буквы по метру и взвиваются по грязной стене языками пламени. "Не поленились и краски не пожалели", – думал он с бессмысленным стариковским раздражением. Почему-то именно этот адский пламень, а не свастики и мат, украшавшие их подъезд, – обитатели все никак не могли скинуться на железную дверь с кодовым замком. Оно и понятно – сколько бы за это ни взяли, а все деньги. Лучше водки купить.