Каким мезальянсом он был там с его бедностью и порожденными этой бедностью комплексами.
Как институт закончили, так с Игорем Сохальским или Витькой Семиным – Антошка ни разу за два года и не виделся. Те – ему не чета, сразу в высшие сферы, сразу прямиком в бомонд. Игоря, вроде как чуть ли не в питерское отделение Центробанка в отдел внешних связей папаша его устроил. Отец Игоря занимал важный пост в правительстве города. Какой именно, Антон не помнил, потому что Константин Сергеевич все время менял должности, перебираясь из одного кабинета в другой. В советское время он был обкомовским чиновником, сохранившим пост и при новой власти. Его положение даже укрепилось. Никто толком не знал, с кем он связан, но часто намекали, что многие вопросы, касающиеся экспорта цветными металлами решаются непосредственно Сохальским-старшим. Кажется, один из его давних постов предполагал курирование крупных металлургических предприятий в области; видимо, откуда и пошли тесные связи Сохальского с директорами этих заводов, стремящихся сбыть продукцию "для себя". Отец Игоря, пользуясь своими возможностями на таможне, помогал это сделать, и находил покупателей. Постепенно за ним утвердилась слава идеального посредника, сводящего вместе самых разных людей для решения тех или иных задач полукриминального или абсолютно незаконного характера, в том числе и уклонения от налогов или судебного преследования. В общем, Сохальский-старший пользовался репутацией специалиста по сложным ситуациям, а сын был не настолько глуп, чтобы отказываться от блата.
Витька – тот тоже неплохо сорганизовался, в какое-то совместное русско-шведское предприятие менеджером по рекламе, что ли. Пару раз за два года перезванивались, и больше ничего – никаких контактов. А про Ритку, чтобы ей позвонить, да свидание назначить – Антон даже думать себе запретил. Чтоб не испытать новой боли от отказа, еще более унизительного, потому как подслащенного Риткиными вечными заверениями в том, что Антошка такой славный и хороший… Но!
В общем, завел Антошка себе каких-то новых друзей. Однако по старым дружкам-приятелям скучал. Хоть и ненавидел их за удачливость, за принадлежность к тому классу богатеев, в который ему – неудачнику из коммуналки никак было не прыгнуть, но скучал. Скучал, потому как не было в новых его дружках того блеска остроумия и той изысканной тонкости, что была всегда присуща Игорю Сохальскому, и не было в новых дружках-приятелях той милой отчаянной лихости, не жлобской безбашенной оторванности, что бывает у опившихся пивом провинциалов, а именно милой умной лихости и неожиданности, что была в Витьке Семине! Одним словом – и трубы теперь были пониже, и дым был теперь пожиже. Как раз, как матушка – неудачница его Антошку программировала – не водись с этими богатеями – с Сохальским и с Семиным, они тебе не чета, они до добра не доведут… Лучше синица в руках, чем журавль в небе!
Вот и Анька – жена его будущая, она и оказалась как раз той самой синичкой…
Если эталонную Ритку считать синей птицей в недостижимых небесах.
С Анькой он познакомился в новомодной тогда Акватории, что в начале девяностых зазеркалилась на углу набережной Малой Невки и Кантемировской улицы возле Большого Кантемировского моста…
Антошка тогда был при деньгах – они какую-то премию получили за что-то, ну и отправились жизнь прожигать. С девками с этими – с Катькой и с Анькой познакомились в биллиардной – где столы со стремительно входившим тогда в моду американским "пулом" – с тем, где и лузы большие, и шарики разноцветные.
У них столы рядом оказались. И каждый раз, когда Антошке надо было бить "дальнего шара", он почему-то все время стукался своей задницей о задницу девушки, что тоже как раз вставала в некую полу-пристойную позу, целясь своим кием в какую-то немыслимую комбинацию… Две девки за соседним столом явно играли для того, чтобы просто покуражиться. Шары у них все время вылетали через борт, они обе возбужденно хохотали после каждого неудачного удара и все постреливали глазками по углам бильярдной залы… А так как кроме Антона с его приятелем Володей – свободных парней более в округе не наблюдалось, то вот и отклячивалась попочка в обтягивающих джинсиках всякий раз, когда Антону приходилось делать свой удар от соседнего со столом девчонок борта.
Очередное соприкосновение закончилось хохотливым и смешливым знакомством.
Компания перетекла в бар, потом в кегельбан, потом снова в бар, потом в дискотеку под невыносимо одуряющий стробоскоп…