Первопричина заболевания оставалась невыясненной. Явгмот начал догадываться, что тот микроб, или некая структура, которую он ищет, связывает два мира — физический мир плоти и магический мир образов — и влияет на оба. Но никак не принадлежит ни к одному из них в полной мере.
«Может, сегодня удастся это понять», — подумал Явгмот.
В поисках ответа он направился в самое грязное и темное место Халциона — в Пещеры Проклятых, расположенные под магическим производством и ставшие прибежищем для криминальных и асоциальных элементов столицы — неприкасаемых. Среди них было полно больных туберкулезом. Без сомнения, Гласиана заразил человек, ударивший его. Надо найти этого человека, и тогда появится возможность выявить источник болезни.
Некогда Пещеры Проклятых были колонией для уголовных преступников, куда город высылал всех неисправимых. Воры и убийцы отправлялись вниз, в черноту, пропитанную серой. Здесь они должны были выращивать грибы, ловить слепую рыбу и обрабатывать обсидиан. Вскоре преступники поняли, что путь одиночек — это путь в иной мир и чтобы выжить, необходимо налаживать отношения друг с другом. Люди сбивались в банды, ниспровергали советников и мастеров и захватывали власть над пещерами. Все попытки городских властей добиться капитуляции мятежников и восстановить хоть какой-то порядок заканчивались смертью посредников. И тогда город объявил колонии войну, направив в пещеры войска.
Преступники сражались зло и самоотверженно. Наконец город осознал бессмысленность этой бойни, и старейшины приняли решение закрыть все выходы из пещер, кроме одного, у которого была выставлена стража, пресекавшая любые попытки отщепенцев прорваться наверх.
Потеряв контроль над уголовниками, город сохранил возможность избавляться от тех, кого отвергает большинство. Каждый день скованные цепью узники спускались почти в преисподнюю. Преступления, совершенные ими, были достаточно тяжкими, что давало властям право отказать им в гражданстве. Жителям города разрешалось спускаться в пещеры, чтобы навещать родственников, ухаживать за больными, то есть, по сути, делать все, что им заблагорассудится, лишь бы это не противоречило закону и здравому смыслу. Оружие каждого спустившегося подлежало учету и идентификации, и он не мог подняться на поверхность иначе, как только с тем оружием, с каким спустился вниз. Находились и такие, кто добровольно отправлялся в пещеры, чтобы остаться там навсегда. Среди них были страдающие лунатизмом и нищие, лентяи и недовольные порядком юнцы, извращенцы и скандалисты и многие другие, кому жизнь в раю казалась адской, а жизнь в аду — райской.
Однажды Ребекка сказала, что Халцион — это место восхождения, но некоторые люди предпочитают опускаться.
В тот день к «некоторым» примкнул и Явгмот. Он облачился в свой старый дорожный кожаный костюм, вычищенный и залатанный по настоянию Ребекки. Металлические пластины и кольчуга, подшитые к подкладке, делали «лохмотья» надежной защитой, не раз спасавшей Явгмота от нападений людей-ящериц. Без сомнения, этот наряд поможет защититься и от лепры.
В один из внутренних карманов целитель положил металлические колбы и набор скальпелей. В другой — три фонарика, работающих от чудо-батарей Гласиана. Длинные веревки, свитые в кольца, лежали в котомках у дверей. На поясе Явгмот защелкнул карабин ремня, к которому пристегнул кинжалы, дротики и пару коротких мечей, не забыв предварительно опустить в яд лезвия всех этих металлических игрушек.
Теперь он чувствовал себя своим и равным в обществе неприкасаемых.
— Как только ты спустишься, мы ничего не сможем для тебя сделать! — кричал начальник стражи с парапета, уложенного вокруг входа в Пещеры Проклятых.
— Вы никогда ничего не могли для меня сделать, — огрызнулся Явгмот, стоя на верхней ступени крутой металлической лестницы, ведущей в глубокую темноту шахты.
Не обладая достаточным терпением, чтобы спускаться, как его предшественники, он нагнулся, проверил трос, закрепленный вокруг каменной колонны, а затем бросил кольцо вниз. Веревка начала быстро разматываться. Нижняя петля ее скрылась в гигантской каменной глотке. Натянувшись как струна, она упруго отскочила от стены шахты, Явгмот обернул конец другого троса вокруг пояса, закрепил на ремне фонарик и, надев перчатки со стальными когтями, приготовился к спуску.
— Ты не приспособлен для жизни среди этого отребья. На тебя нападут, отнимут оружие, убьют и съедят! — все еще пытался остановить его капитан стражи. — Они сумасшедшие. Каннибалы. Чудовища!
— Ну и компания: сумасшедшие, монстры и я! — отшутился Явгмот и сделал шаг в бездну.
Скользя руками по тросу, оттолкнувшись от осклизлой стены, несколько секунд он словно пребывал в невесомости. Вытянув ноги, Явгмот полюбовался своей тенью в тусклом свете фонаря, а затем снова уперся в камень и, спружинив ногами, продолжил спуск. Холодная влажная темнота окутала его. Лишь дрожащее кольцо света напоминало о том, что в этом мире есть что-то кроме всепоглощающей черноты.
Фонарик то и дело мигал, угрожая выйти из строя. «Значит, внутри него дефектный силовой камень», — догадался Явгмот. Перспектива остаться без света в замкнутом пространстве шахты подействовала бы удручающе на большинство мужчин и женщин, но только не на Явгмота. Для комфорта ему требовалось только одно — он сам.
После очередного прыжка, замедленного скользящим по тросу карабином, целитель почувствовал под ногами нечто твердое и, направив фонарик вниз, увидел, что приземлился на каменный уступ, сплошь покрытый останками путешественников, сбившихся с тропы. Они закончили свое недолгое изгнание, превратившись в груду костей, а живые твари обглодали мясо со скелетов: пещерные сверчки, крысы и, наверное, здешние людоеды.
Впрочем, сейчас мертвые меньше всего интересовали Явгмота. Спускаясь ниже, он услышал легкий шорох, и вскоре дрожащий свет фонарика выхватил из темноты бледное лицо женщины, с трудом карабкающейся наверх. Испугавшись присутствия незнакомца, она стиснула у горла грязные лохмотья и поспешила скрыться за сталагмитом.